Сквозь туманную мглу в небе звезд отрешённое шествие.
Двое нас у костра, и порядком ещё до зари.
В осторожных глазах затаилось вселенское бедствие.
Не молчи, старина, я прошу – говори, говори.
Но слова ни к чему – намолчался приятель мой досыта
За тринадцать таёжных, кроваво-мозолистых лет,
И глухой его голос звучать у огня будет досветла,
И ни он, и ни я не заметим, что близок рассвет.
Родина, я твой сын непутёвый,
Твой листок тополёвый,
Унесённый ветрами.
Родина! Ни молиться, ни драться!
Помоги мне подняться,
Забинтуй мои раны.
Родина, в этом море безбрежном
Стань последней надеждой,
Мимо бурь пронеси!
Сохрани и спаси!
Ах, хорош чифирок! Этот тип его делает мастерски.
И от этого он, как мне кажется, чуточку горд.
Он надрывно поёт, но почти не бранится «по матери»,
Зажимая семь струн в грубоватый, нестройный аккорд,
Как поехала наискосок его жизнь канительная,
Полоснула по сердцу наотмашь смертельным огнём:
Два побега, восстанье в СИЗО и статья подрасстрельная,
И рожденье на свет после слов «приговор отменён».
Я не знаю, на что он молился в острожном безверии,
Горький путь освещала бродяге какая звезда,
Но на всех пересылках бескрайней Российской империи
Не встречал он и тени Христа, – вот какая беда!
Приходилось ему быть судьёй, и истцом, и ответчиком,
И уметь расщеплять одну спичку на восемь частей,
И лелеять в потёмках души чистый свет человечности,
Хоть, казалось, – душа омертвела до мозга костей.
Я глядел на него в ярких бликах горящего хвороста.
Я ловил его мысли, смятенье в душе затая:
Предо мною сидела судьба миллионов без возраста.
Но по странной случайности – эта судьба не моя.
Наш костёр догорал непроглядною крымскою ночкою.
Звёзды спрятал туман. Лишь Антарес блестел впереди.
Тот ночной разговор в моё сердце вонзился заточкою.
И саднит до сих пор. И не вырвать его из груди.
Родина, я твой сын непутёвый,
Ручеёк родниковый
Под степными ветрами.
Родина! Ни молиться, ни драться!
Помоги мне подняться,
Забинтуй мои раны.
Родина, в этом море безбрежном
Стань последней надеждой,
Мимо бурь пронеси!
Сохрани и спаси! Through the foggy haze in the sky the stars detached procession.
Two of us around the campfire, and order before dawn.
The watchful eye of a universal disaster lurking.
Do not be silent, old man, I beg you - speak, speak.
But the words to anything - my friend namolchalsya fill
For thirteen taiga, blood-calloused years
And his voice was muffled by the fire will dosvetla,
And neither he nor I had not noticed that the dawn is near.
Motherland, I'm your son, unlucky,
Your piece of poplar,
Gone with the Wind.
Motherland! No prayer, no fight!
Help me up,
Bandage my wounds.
Homeland, in this vast sea
It is the last hope,
Past storms take away!
Save and save!
Ah, good Chifirok! This type makes it masterfully.
And because of this it seems to me, a little proud.
He sings hysterically, but almost no scolds "mother"
Clamping seven strings in the rough, dissonant chord
As his life went diagonally kanitelnaya,
He slashed the heart backhand fatal fire:
Two escape, rebellion in jail and Article podrasstrelnaya,
And the birth of the light after the words "canceled the verdict."
I do not know what he was praying in unbelief cautious,
Bitter path covered stroller which star,
But all shipments vast Russian Empire
I do not come across it, and the shadow of Christ - that's what trouble!
I had it to be a judge and plaintiff, and the defendant,
And to be able to split one match into eight parts,
And cherish in the darkness of the soul pure light of humanity,
Though, it seemed - deadened soul to the core.
I looked at him in the bright glare of the burning firewood.
I caught his thoughts, confusion in the soul zataya:
Before me sat the fate of millions of ageless.
But by a strange coincidence - this is not my destiny.
Our fire was burning at night Krymsk impenetrable.
Stars put away the fog. Only Antares gleamed ahead.
That night conversation in my heart sank sharpening.
And sore still. Do not pry it out of my chest.
Motherland, I'm your son, unlucky,
spring-water brook
Under the steppe winds.
Motherland! No prayer, no fight!
Help me up,
Bandage my wounds.
Homeland, in this vast sea
It is the last hope,
Past storms take away!
Save and save! Смотрите также: | |
