У человека тело
Одно, как одиночка.
Душе осточертела
Сплошная оболочка
С ушами и глазами
Величиной в пятак
И кожей - шрам на шраме,
Надетой на костяк.
Летит сквозь роговицу
В небесную криницу,
На ледяную спицу,
На птичью колесницу
И слышит сквозь решетку
Живой тюрьмы своей
Лесов и нив трещотку,
Трубу семи морей.
Душе грешно без тела,
Как телу без сорочки, -
Ни помысла, ни дела,
Ни замысла, ни строчки.
Загадка без разгадки:
Кто возвратится вспять,
Сплясав на той площадке,
Где некому плясать?
И снится мне другая
Душа, в другой одежде:
Горит, перебегая
От робости к надежде,
Огнем, как спирт, без тени
Уходит по земле,
На память гроздь сирени
Оставив на столе.
Дитя, беги, не сетуй
Над Эвридикой бедной
И палочкой по свету
Гони свой обруч медный,
Пока хоть в четверть слуха
В ответ на каждый шаг
И весело и сухо
Земля шумит в ушах.
Свиданий наших каждое мгновенье,
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - Боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь поьгорло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало: царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин, - когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы поднимались по реке,
И небо развернулось перед нами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
Предчувствиям не верю и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет,
Ни тьмы, ни смерти нет на этом свете.
Мы все уже на берегу морском,
И я из тех, кто выбирает сети,
Когда идет бессмертье косяком.
Живите в доме - и не рухнет дом.
Я вызову любое из столетий,
Войду в него и дом построю в нем.
Вот почему со мною ваши дети
И жены ваши за одним столом -
А стол один и прадеду и внуку:
Грядущее свершается сейчас,
И если я приподнимаю руку,
Все пять лучей останутся у вас.
Я каждый день минувшего, как крепью,
Ключицами своими подпирал,
Измерил время землемерной цепью
И сквозь него прошел, как сквозь Урал.
Я век себе по росту подбирал.
Мы шли на юг, держали пыль над степью;
Бурьян чадил; кузнечик баловал,
Подковы трогал усом, и пророчил,
И гибелью грозил мне, как монах.
Судьбу свою к седлу я приторочил;
Я и сейчас, в грядущих временах,
Как мальчик, привстаю на стременах.
Мне моего бессмертия довольно,
Чтоб кровь моя из века в век текла.
За верный угол ровного тепла
Я жизнью заплатил бы своевольно,
Когда б ее летучая игла
Меня, как нить, по свету не вела. Human body
One, like a loner.
I'm sick of my soul
Solid shell
With ears and eyes
The size of a penny
And with skin a scar on a scar
Put on the backbone.
Flies through the cornea
To the heavenly cry
On an ice knitting needle
On a bird chariot
And hears through the bars
Living your prison
Woods and cornfields ratchet,
The pipe of the seven seas.
The soul is sinful without a body
Like a body without a shirt, -
No thought, no deed,
No idea, no line.
Riddle without a clue:
Who will turn back
Having danced on that platform
Where is there no one to dance?
And I dream about another
Soul, in different clothes:
Burns running over
From timidity to hope
By fire like alcohol, without a shadow
Leaves on the ground
A bunch of lilacs for memory
Leaving it on the table.
Child, run, don't lament
Over Poor Eurydice
And a wand through the light
Run your copper hoop
While at least a quarter of hearing
In response to every step
And fun and dry
The earth is buzzing in your ears.
Our goodbyes every moment
We celebrated like the epiphany
Alone in the whole world. You were
Braver and lighter than a bird's wing,
Down the stairs, like dizziness,
I ran down a step and led
Through wet lilacs to your domain
On the other side of the mirrored glass.
When the night fell I had mercy
Granted, the altar gate
Opened and shone in the dark
And nudity slowly crept
And waking up: "Bless you!" -
I spoke and knew that boldly
My blessing: you were asleep
And touch the eyelids of the blue universe
The lilac reached out to you from the table
And blue touched eyelids
Were calm, and the hand was warm.
And rivers pulsed in the crystal
The mountains smoked, the seas dawned,
And you held the sphere in the palm of your hand
Crystal, and you slept on the throne
And - Good God! - you were mine.
You have awakened and transformed
Everyday human vocabulary,
And the speech burned with full sounding power
Filled up and the word you revealed
Its new meaning also meant: the king.
Everything in the world has changed, even
Simple things - a basin, a jug - when
She stood between us, as if on guard,
Layered and solid water.
We were led to who knows where.
They parted before us like mirages
Miraculously built cities
The mint itself lay under our feet,
And the birds were with us on the road,
And the fish went up the river
And the sky unfolded before us ...
When fate followed us,
Like a madman with a razor in his hand.
I don't believe in premonitions and will accept
I'm not afraid. No slander, no poison
I'm not running. There is no death in the world.
All are immortal. Everything is immortal. Do not
Afraid of death at seventeen,
Not at seventy. There is only reality and light
There is neither darkness nor death in this world.
We are all already on the seashore,
And I'm one of those who choose networks
When immortality comes in a jamb.
Live in a house - and the house will not collapse.
I will call any of the centuries
I will enter it and build a house in it.
That's why your children are with me
And your wives at the same table -
And there is one table for both great-grandfather and grandson:
The future is happening now
And if I raise my hand
All five rays will remain with you.
I am every day of the past, like a support,
I propped up my collarbones,
Measured the time with a survey chain
And passed through it, as through the Urals.
I picked my age according to my height.
We walked south, holding the dust over the steppe;
Burian smoked; the grasshopper spoiled
He touched the horseshoes with a mustache, and prophesied,
And he threatened me with death, like a monk.
I strapped my fate to the saddle;
I am now, in the times to come,
Like a boy, I stand up in the stirrups.
My immortality is enough for me
So that my blood flows from century to century.
For the right angle of even heat
I would pay with my life willfully
If only her flying needle
I, like a thread, did not lead around the world. Смотрите также: | |
