Вагонные споры - последнее дело, когда уже нечего пить.
Но поезд идёт, бутыль опустела, и тянет поговорить.
И двое сошлись не на страх, а на совесть - колёса прогнали сон.
Один говорил - наша жизнь - это поезд. Другой говорил - перрон.
Один утверждал - на пути нашем чисто, другой говорил - не до жиру.
Один говорил, мол, мы машинисты, второй говорил - пассажиры.
Один, говорил нам свобода - награда, мы поезд куда надо ведём.
Второй говорил: задаваться не надо, как сели в него, так и сойдём.
А первый, кричал - нам открыта дорога, на много, на много лет.
Второй отвечал, не так уж и много - всё дело в цене на билет.
А первый кричал - куда хотим, туда едем, и можем если надо cвернуть,
Второй отвечал, что поезд проедет лишь там, где проложен путь.
И оба сошли где-то под Таганрогом, среди бескрайних полей.
И каждый пошёл своею дорогой, а поезд пошёл своей.
Carriage disputes - the last thing, when there is nothing to drink.
But the train goes, the bottle was empty, and pulls talk.
And the two agreed not to fear, but of conscience - the wheels to stay awake.
One said - our life - it's a train. Another said - platform.
One claimed - on the way our pure, and another said - not to fat.
One said, well, we machinists, said second - passengers.
One told us freedom - a reward, we are conducting a train where necessary.
The second said, do not have to wonder how it got in, and get together.
But first, shout - we open the road for many, many years.
The second replied, not so much - the whole thing in the price of the ticket.
A first cried - where we want, going there, and can if necessary cvernut,
The second replied that the train will pass only where the paved road.
And both have gone somewhere near Taganrog, in the endless fields.
And each went his way, and the train went his.
