Октябрь был дождем, непонятным месяцем,
Светлел к пяти и меркнул после шести
Мария знала, что если она поместится,
Она непременно
Куда-нибудь
улетит.
Стучал по окнам вечер добропорядочный,
Седых волков
И туфель без каблуков.
Мария была крыло и дрожала рядышком
С приблудными
Обрывками
Облаков.
А этот город - его б хоть как-то помять еще
Подрихтовать, приделать глаза и рот,
Но он накрылся закатным розовым мякишем
И отвернулся
Шпилем
Наоборот.
Он ждал ее, он пах леденцами мятными,
Он был готов перед нею огнями высыпаться.
Мария приехала только вчера, понятно вам?
Она пока что просто
хотела
выспаться.
Ну, кто она ему - не жена, не крестница,
Да он ей, в общем, даже знаком-то не был.
Он улыбнулся, тихо сошел по лестнице,
И в первый день
Мария была
Небо.
И это был не какой-то там сон, а сон-царь,
Она просыпалась, захлебываясь восторгом.
Мария щелкала по иконке солнца
и солнце послушно
выкатывалось
с востока.
И пахло гвоздикой, просторно, светло и дико,
И во рту было свежо и немножко солоно.
Мария была блондинкой
Поэтому солнце
иногда катилось
совершенно
в другую
сторону.
На небе разгорался закат игольчатый,
Бежали псы, мешая хвосты с травой.
Мария была ласточкой, колокольчиком
И камешком,
Блеснувшим
На мостовой,
И вечером, звенящим, тугим и замшевым,
Заматывающим впрок на веретено
Коричневые ветки, залезавшие
В чужое
недозволенное
окно.
Мария была звезда и - деваться некуда, -
Она рассыпалась над ледяной водой
Горячими серебряными монетками
Зажатыми
в мозолистую
ладонь.
А сердце ныло, билось теплом и голодом,
Стонали корабли, башмачок хромал.
На третью ночь Мария случилась городом
Птенцом, пригретым
На девяти
Холмах.
Он приносил стихи в её колыбель читать,
Качались на волнах фонарей круги.
Мария просыпалась, в висках бубенчато
Стучали
Неоплаченные
Долги.
Он исчезал в туманной неяркой проседи
Чужим казался, меркнул и ускользал.
А город был Мария и город бросили
Точнее просто
уехали,
не сказав. October was rain, an incomprehensible month
It faded by five and faded after six
Maria knew that if she fit,
She will certainly
Somewhere
fly away.
A respectable evening was knocking on the windows,
Gray wolves
And flats.
Mary had a wing and trembled side by side
With stray
Scraps
Clouds.
And this city - it would be at least somehow wrinkled
Adjust, attach eyes and mouth,
But he covered himself with sunset pink crumb
And turned away
Spire
On the contrary.
He waited for her, he smelled of peppermint candy
He was ready to sleep in front of her with lights.
Maria arrived just yesterday, do you understand?
She's just
wanted
sleep well.
Well, who is she to him - not his wife, not his goddaughter,
Yes, he, in general, did not even know her.
He smiled, quietly descended the stairs,
And on the first day
Maria was
Sky.
And it was not some kind of dream, but a dream king,
She woke up, choking with delight.
Mary clicked on the sun icon
and the sun is obedient
rolled out
from the east.
And it smelled like cloves, spacious, light and wild,
And my mouth was fresh and a little salty.
Maria was blonde
Therefore the sun
sometimes rolled
quite
to another
side.
A needle-like sunset flared up in the sky,
The dogs ran, mixing their tails with the grass.
Mary was a swallow, a bell
And a stone
Shone
On the pavement
And in the evening, ringing, tight and suede,
Cooking for the future on a spindle
Brown branches climbing
Into someone else's
unlawful
window.
Mary was a star and - there is nowhere to go, -
She crumbled over the icy water
Hot silver coins
Clamped
into the corpus callosum
palm.
And my heart ached, beat with warmth and hunger,
The ships moaned, the slipper limped.
On the third night Maria happened to be a city
A chick warmed up
At nine
Hills.
He brought poetry to her cradle to read,
Circles swayed on the waves of the lanterns.
Maria woke up with a tambourine in her temples
Knocked
Unpaid
Debts.
He disappeared into a misty dull gray
He seemed a stranger, faded and slipped away.
And the city was Mary and the city was abandoned
More precisely, simply
left,
without saying. Смотрите также: | |
