Есть люди, которые пишут такое прозрачное, как горное озеро с узкими берегами. Они сочиняют его и тут же прячут, чтобы никто, не дай бог, не топтал ногами, оно настолько тонкое , незаметное, как платье у короля, только настоящее, залётное, неземное, за-летнее, чем-то насквозь заоблачным нас поящее.
Есть женщины, которые выглядят столь прекрасными, что даже стыдно дышать с ними тем же воздухом, они на тебя посмотрят - ну только раз, на миг - и можно счастливым сдохнуть, и каждый, вот, сдыхал, они такие легкие, незнакомые, одновременно слабенькие и сильные - вот кажется только что ведь поил молоком ее, кормил с ладошки дольками апельсинными, она смеялась, думала что-то важное спросила что-то типа: "посуду вымыл ведь?", потом взглянула нежно глазами влажными - и ты от счастья слова не можешь вымолвить.
Есть время - оно для каждого очень разное, когда становишься частью чего-то общего, допустим где-то на громком звенящем празднике а может, в ночь пробираясь по лесу ощупью, твои движенья становятся слишком плавными, и руки неловко застыли, мелодий полные, и значит, здесь твоя нота одна, но главная, сыграй ее, ну, пожалуйста, так чтоб поняли.
Есть тот, у которого с нами одни лишь хлопоты, одни заботы, бессоницы и лишения, ему и так тяжело, он сжимает лоб, а ты и я глядим и ждем какого-то утешения, и ждем дороги правильной и единственной, так, чтоб пойти и выйти куда захочется. Стоит - замучен, тощ совсем, неказист - спиной, наверно, стонет - когда же всё это кончится. А что поделать - сам ведь всё это выдумал, копайся теперь в их обидах, изменах, ревности, он оглянулся и извинился - выйду мол, вернусь и отвечу каждому по потребностям.
Сидит на крыльце и смотрит с испугом на руки - зачем всё это, оно ж никому не нравится, а небо уже над ним разожгло фонарики, и дышит холодом - ох, артрит разыграется.
А в доме пахнет лекарством, горелой кашею, болит висок и сердце стучит всё глуше и... и он опускает голову, нервно кашляет и хрипловатым голосом: "Я вас слушаю..." There are people who write such a transparent like a mountain lake with narrow shores. They compose him and immediately hide so that no one will give God, it does not heat the legs, it is so subtle, imperceptible as the dress at the king, only the present, was a barrier, unearthly, in a summer, something in the transmission surrounding us.
There are women who look so beautiful that it is still intend to breathe with them the same air, they will look at you - well, only once, on a moment - and you can eat happy, and everyone, here, I squeezed, they are so easy, unfamiliar, at the same time weak And strong - this seems to have just thought her milk, fed her slices with her palms, she laughed, I thought something important asked something like that: "After all, I washed the dishes?", Then I looked gently with wet eyes - and you were gentle by the word with the words You can not extract.
There is time - it is very different for everyone when you become part of something in common, let's say somewhere on a highly ringing festival, and maybe in the night makes your face in the forest, your movements become too smooth, and the hands awkwardly froze, the melodies are full, and So, here is your note alone, but the main, play it, well, please, so that you understand.
There is one who has only troubles with us, some worries, insomnia and deprivation, he is so hard, he squeezes his forehead, and you and I look and wait for some comfort, and we are waiting for the road right and the only thing to go And get out where to want. It is worthwhile to be tortured, here at all, a noncazist - back, probably, moaning - when all this will end. And what to do - after all, I myself was invented all this, dig now in their grievances, treasures, jealousy, he looked around and apologized - I will come back, I will come back and answer everyone according to needs.
It sits on the porch and looks with a fright in the hands - why not all this, it does not like anyone, and the sky has already missed the sky, and breathes with cold - oh, arthritis will play.
And in the house there is a medicine, burned Cashe, hurts the temple and the heart knocks all the wilderness and ... and he lowers his head, nervously cough and a hoarse voice: "I listen to you ..." Смотрите также: | |
