На озимых - серый табор
Куропаток. И ноябрь
Вьюгой скалится.
Не добитые морозом,
С веток падая об оземь,
Разбиваются
Листья, бьются как посуда,
Снегом кроет их, паскуда,
Белая зима.
Поседевшая от боли,
Замерзает тихо в поле
Прелая земля.
И до прощания со светом -
Два шага без километра,
И дрожит рука.
Черной паленой щетиной,
Лапы копоти и дыма,
Душат облака.
Нету сил, хочу поддаться,
Оступиться, отоспаться,
И с листвой лежать остаться
На века.
Запад ходит по Востоку.
Хладнокровно и жестоко
Наступает, гад.
А между ними мой пехотный,
Обескровленный, голодный,
Штурмовой отряд.
И, засоленные потом,
Выползаем на работу
С матом на устах.
То ли ветер в уши свищет,
То ли пуля меня ищет -
Кровь на волосах.
И до прощания со светом -
Два шага без километра,
Как же устоять?
Запад давит нам на глотку,
И по нам прямой наводкой
Начал дожимать.
Но если нам сейчас поддаться,
Где же солнцу подниматься?
Не сорваться! Удержаться! И дышать...
Выгибает поле спину.
По нему густой лавиной
Расползаются
То ли черви, то ли черти,
То ли родственники смерти.
Приближаются,
И сжимая в своих кистях
Желтые осколки листьев
И остатки сил.
Мы, молясь вождям и богу,
Ждем врага в своих берлогах,
Губы прикусив.
А в ослеплённом солнцем детстве,
В тридесятом королевстве -
Руки мамины.
К пацанам торопит лето.
Квас, футбол, в кино билеты...
Кем же стали мы?
Ни имен, ни лиц, ни судеб.
Опадают в зиму люди
С наступлением заснеженной войны.
