Вот я вновь посетил
Эту местность любви, полуостров заводов,
Парадиз мастерских,
Рай речных пароходов,
И опять прошептал:
"Вот я снова в младенческих ларах."
Вот я вновь пробежал
Малой Охтой вдоль тысячи арок.
И кирпичных оград
Просветлела внезапно угрюмость.
Добрый вечер и день,
Моя бедная юность!
Не душа и не плоть --
Чья-то тень над родным патефоном,
Словно платье твое
Вдруг подброшено вверх саксофоном.
В ярко-красном кашне
И в плаще у закрытых парадных
Ты стоишь на посту
Возле лет безвозвратных.
До чего ж ты бледна. Столько лет,
А не можем расстаться.
Добрый день, моя юность,
Как легко нам встречаться!
Возвышаю свой крик,
Чтобы с ним в темноте не столкнуться:
Это наша зима,
Мы не можем обратно вернуться.
Слышим -- где-то зовут.
Кто-то рядом, но где -- не находим.
От рожденья на свет
Ежедневно куда-то уходим,
Словно кто-то вдали
В новостройках прекрасно играет.
Разбегаемся все.
Только смерть нас одна собирает.
Значит, нету разлук.
Существует громадная встреча.
Значит, кто-то нас вдруг
В темноте обнимает за плечи.
И полны темноты,
И полны темноты и покоя,
Мы все вместе стоим
Над холодной блестящей рекою.
Как легко нам теперь
Оттого, что подобно растенью,
В чьей-то жизни чужой
Мы становимся светом и тенью.
Даже больше того --
От того, что мы все потеряем,
Отбегая навек,
Мы становимся светом и раем.
И от райских огней
Мы уносим в глазах по цветочку.
Кто-то вечно идет
Мимо новых домов в одиночку.
Неужели не я,
Освещенный тремя фонарями,
Столько лет в темноте
По осколкам бежал пустырями,
Ничего не узнал,
Обознался, забыл, обманулся.
Значит, просто зима.
Значит, я никуда не вернулся.
Остается одно:
По земле проходить бестревожно.
Невозможно отстать.
Обгонять -- только это возможно.
Я -- наверх или вниз,
Или вечно по самому краю.
Ничего не узнать.
Я стою, тороплюсь, обгоняю.
Только раз оглянусь,
Но уже этот дом запирая,
На звенящую грусть
От собачьего лая.
Слышу медленный звук.
Я зову, я спешу, я стараюсь.
Все темнее вокруг,
Значит, я возвращаюсь. So I re-visited
I love this place, the peninsula plants
Paradise workshops
Paradise river steamers,
And again he whispered:
& Quot; Here I am again in the infant larah. & Quot;
So I re-ran
Malaya Okhta along thousands of arches.
And the brick wall
Gloom suddenly brightened.
Good evening and day
My poor youth!
Not a soul and flesh -
A shadow over the family gramophone,
Like your dress
Suddenly planted up the saxophone.
In a bright red scarf
In the closed ceremonial cloak
You're standing at the post
Near the irretrievable years.
You are so pale. So many years,
And we can not leave.
Good day, my youth,
It is easy to meet us!
Raises his cry,
To him in the dark face:
This is our winter,
We can not return back.
Hear - somewhere name.
Someone close, but where - do not find.
From the birth of the light
Every day, somewhere to go,
Like someone away
In an incredible buildings.
Receding all.
Only the death of one of us collect.
So, no separations.
There is a huge meeting.
So, someone we suddenly
In the darkness, hugging her shoulders.
And full of darkness,
And total darkness and quiet,
We all stand together
Above the cold shiny river.
It is easy to us now
Because of similar plants
In someone's life a stranger
We become light and shadow.
Even more than that -
From what we have lost,
Running back forever,
We become light and paradise.
And from the heavenly lights
We carry in the eyes of flowers.
Someone always goes
Past the new homes alone.
Did not I,
Lit by three lamps,
So many years in the dark
By fragments ran wasteland
Nothing was found,
Oboznalsya forgotten deceived.
So just winter.
So, I will not come back.
Only one thing:
As Earth passes untroubled.
It is impossible to keep up.
Overtaking - only it is possible.
I - upward or downward,
Or always on the edge.
Nothing found.
I stand in a hurry, getting ahead.
Only once I look back,
But this house locking,
On ringing sadness
From a dog's bark.
I hear the sound of slow.
I call, I hurry, I try.
All around the darker,
So, I go back. Смотрите также: | |
