Однозвучно звенит колокольчик Спасской башни Кремля.
В тесной кузнице дня Лохи-блохи подковали Левшу.
Под рукою - снега. Протокольные листы февраля.
Эх, бессонная ночь! Наливай чернила - все подпишу!
Как досрочник-ЗК два часа назад откинулся день.
Я опять на краю знаменитых вологданьских лесов.
Как эскадра в строю, проплывают корабли деревень,
И печные дымы - столбовые мачты без парусов.
И плывут до утра хутора, где три кола - два двора,
Но берут на таран всероссийскую столетнюю мель.
Им смола - дикий хмель. А еловая кора им - махра.
Снежок - сахарок. А сосульки им - добра карамель.
А не гуляй без ножа! Да дальше носа не ходи без ружья!
Много злого зверья. Ошалело - аж хвосты себе жрет.
А в народе зимой - ша! - вплоть до марта боевая ничья!
Трудно ямы долбить. Мерзлозем коловорот не берет.
Ни церквушка, ни клуб. Поцелуйте постный шиш вам баян!
Ну, а ты не будь глуп! Рафинада в первачок не жалей!
Не достал нас «Маяк». И концерты по заявкам сельчан
По ночам под окном исполняет сводный хор кобелей.
Под окном по ночам - то ли песня, то ли плач, то ли крик,
То ли спим, то ли нет! Не поймешь нас - ни живы, ни мертвы.
Лишь тропа в крайний дом над обрывом вьется, как змеевик.
Истоптали весь снег на крыльце у милицейской вдовы.
Я люблю посмотреть, как купается луна в молоке.
А вокруг столько звезд! Забирай хоть все - никто не берет.
Значит, крепче стал лед. Мерзни, мерзни волчий хвост на реке!
Нынче - славный мороз. Минус тридцать, если Боб нам не врет.
Я устал кочевать от Москвы до самых дальних окраин.
Брел по горло в снегу. Оглянулся - не осталось следа.
Потеснись - твою мать! - дядя Миша, косолапый хозяин!
Я всю ночь на бегу. Я не прочь и подремать.
Но, когда я спокойно усну, тихо тронется весь лед в этом мире,
И прыщавый студент - месяц Март - трахнет бедную старуху-Зиму.
Все ручьи зазвенят, как высокие куранты Сибири.
Вся Нева будет петь. И по-прежнему впадать в Колыму.
The bell of the Kremlin’s Spasskaya Tower rings monotonously.
In the cramped smithy of the day, the Fuckers fleas savvy a Lefty.
Under the arm is snow. Protocol sheets of February.
Oh, sleepless night! Pour ink - I'll sign it all!
As an early term ZK leaned back two hours ago.
I am again on the edge of the famous Vologda forests.
Like a squadron in the ranks, ships of villages sail
And stove smokes are pole masts without sails.
And they sail until the morning of the farm, where three counts - two yards,
But they take on a ram the All-Russian hundred-year stranded.
The resin is wild hops. And their spruce bark is makhra.
Snowball - Sugar. And icicles to them are good caramel.
And do not walk without a knife! Do not go further than the nose without a gun!
A lot of evil beast. Stunned - already eats his own tails.
And among the people in the winter - sha! - until March, a military draw!
It’s hard to dig holes. The permafrost does not take the rot.
Neither the church nor the club. Kiss a lean shish to you button accordion!
Well, don’t be stupid! Do not regret the refiner in the first-born
The Lighthouse didn’t get us. And concerts at the request of the villagers
At night, under the window, a joint male choir performs.
Under the window at night - either a song, or crying, or screaming,
Either we sleep, or not! Do not understand us - neither alive nor dead.
Only the path to the outer house over the cliff curls like a coil.
They trampled all the snow on the porch of the police widow.
I love to see the moon bathed in milk.
And there are so many stars around! Take away at least everything - no one takes it.
So, ice has become stronger. Freeze, free the wolf tail on the river!
Today is a glorious frost. Minus thirty if Bob doesn't lie to us.
I'm tired of wandering from Moscow to the farthest outskirts.
Wandered up to the snow. He looked around - there was no trace left.
Make room - your mother! - Uncle Misha, the clubfoot owner!
I've been running all night. I do not mind taking a nap.
But when I calmly fall asleep, all the ice in this world will quietly move
And a pimple student - the month of March - will fuck poor old woman-Winter.
All streams will ring like high chimes of Siberia.
The whole Neva will sing. And still run into Kolyma.
