Холод ливня в спину
измельченную породу превращает в глину
я пластичен, вязок, как птичий клин.
Опыт это руки, вера - пластилин.
Я иду по проспекту. Холод вторит
безумие будней, омут наших историй.
кислород, насыщающий легкие, тает
в туманных линзах слепого мая.
Бедный Марти Макфлай. Теряет время,
утверждая что цель первостепенна,
я иду по проспекту. Холод вторит
стремлению к кантовской чистой воле.
Я бесконечно сыт
я обрезан (Ван Гог) но не (Гитлер) - не жид
это южный город, мой сведенный в суставы трек
выходи и покажись, человек!
Под одеялом улиц
нас убило бессонницей — мы проснулись
ты укутан в запах ее бельевых полос,
называешь ее "universe". Я
слетаю, как листья в эпоху осень,
но ты видишь в словах моих проседь.
ты веришь, что будет лучше — по детски глуп.
ты всего-лишь молочный зуб.
Вырывай меня с корнем
псевдолюди пустоту не вскормят
я один из немногих, кто знает простой секрет,
в удовольствии важен запрет. Но
Ты играешь в спички
поджигая мой Аушвиц. Сори привычка
Я считаю до трех. Ты считаешь, что Бог не здесь.
Я теряю последний вес.
Здесь мои гимны эпохе,
нарезка из томных голодных вздохов,
танцуй же, танцуй костры инквизиций, Дима,
информационный шторм Фукусимы.
Мы так ведомы риском,
заснув беспечно у зимы на вписке
сибирский омут глотает пустые мысли
ты чего такой кислый, а?
Все же вроде нормально
в дни, когда ты не выходишь из спальни
я засыпаю в коленях диванных мекк
выходи и покажись, человек!
Эти лица вокруг
сбиваются в группы - порочный круг
Мы же выше, мы созданы, чтобы ломать формат
слышишь, Дима, я твой каземат.
У тебя за пазухой тесно
мне бы, мне бы побольше места
на жестких дисках, в наушниках и словах
невозможность пустить меня - страх.
В ладони сжата отвертка
рубцов на коже твоей за сотку
опыт - это руки. Я твой персональный hand made
Знай, Дима, зовут меня "Hate". Cold shower in the back
turns crushed rock into clay
I am plastic, knitted like a bird's wedge.
Experience is hands, faith is plasticine.
I'm walking down the avenue. The cold echoes
the madness of everyday life, the pool of our stories.
oxygen saturating the lungs melts
in the hazy lenses of blind May.
Poor Marty McFly. Wastes time
arguing that the goal is paramount,
I'm walking down the avenue. The cold echoes
striving for Kantian pure will.
I'm endlessly full
I am circumcised (Van Gogh) but not (Hitler) - not a Jew
this is a southern city, my knuckle track
come out and show yourself, man!
Under the blanket of the streets
we were killed by insomnia - we woke up
you are wrapped in the smell of her linen strips
you call it "universe". I
I fly like leaves in the autumn era,
but you see gray in my words.
you believe that it will be better - childishly stupid.
you're just a baby tooth.
Uproot me
pseudo-people will not feed emptiness
I am one of the few who knows a simple secret,
in pleasure, the prohibition is important. But
You play matches
setting fire to my Auschwitz. Litter habit
I count to three. You think that God is not here.
I am losing the last weight.
Here are my hymns to the era,
slicing of languid hungry sighs,
dance, dance the fires of the Inquisitions, Dima,
information storm Fukushima.
We're so driven by risk
falling asleep carelessly near winter on the list
Siberian whirlpool swallows empty thoughts
Why are you so sour, huh?
Still it seems normal
on days when you don't leave your bedroom
I fall asleep in the lap of the sofa mecca
come out and show yourself, man!
These faces around
get lost in groups - a vicious circle
We are higher, we were created to break the format
do you hear, Dima, I'm your casemate.
Your bosom is tight
I would, I would have more space
on hard drives, headphones and words
the inability to let me in is fear.
A screwdriver is squeezed in the palm of your hand
scars on your skin for a hundred square meters
experience is hands. I am your personal hand made
Know, Dima, my name is "Hate". Смотрите также: | |
