СОН О РОЯЛЕ
Я видел сон - как бы оканчивал
из ночи в утро перелет.
Мой легкий сон крылом покачивал,
как реактивный самолет.
Он путал карты, перемешивал,
но, их мешая вразнобой,
реальности не перевешивал,
а дополнял ее собой.
В конце концов, с чертами вымысла
смешав реальности черты,
передо мной внезапно выросло
мерцанье этой черноты.
Как бы чертеж земли, погубленной
какой-то страшною виной,
огромной крышкою обугленной
мерцал рояль передо мной.
Рояль был старый, фирмы Беккера,
и клавишей его гряда
казалась тонкой кромкой берега,
а дальше - черная вода.
А берег был забытым кладбищем,
как бы окраиной его,
и там была под каждым клавишем
могила звука одного.
Они давно уже не помнили,
что были плотью и душой
какой-то праздничной симфонии,
какой-то музыки большой.
Они лежали здесь, покойники,
отвоевавшие свое,
ее солдаты и полковники,
и даже маршалы ее.
И лишь иной, сожженный заживо,
еще с трудом припоминал
ее последнее адажио,
ее трагический финал.
Но вот, едва лишь тризну справивший,
еще не веря в свой закат,
опять рукой коснулся клавишей
ее безумный музыкант.
И поддаваясь искушению,
они построились в полки,
опять послушные движению
его играющей руки.
Забыв, что были уже трупами,
под сенью нотного листа
они за флейтами и трубами
привычно заняли места.
Была безоблачной прелюдия.
Сперва трубы гремела медь.
Потом пошли греметь орудия,
пошли орудия греметь.
Потом пошли шеренги ротные,
шеренги плотные взводов,
линейки взламывая нотные,
как проволоку в пять рядов.
Потом прорыв они расширили,
и пел торжественно металл.
Но кое-где уже фальшивили,
и кто-то в такт не попадал.
Уже все чаще они падали.
Уже на всю вторую часть
распространился запах падали,
из первой части просочась.
И сладко пахло шерстью жженною,
когда, тревогой охватив,
сквозь часть последнюю, мажорную,
пошел трагический мотив.
Мотив предчувствия, предвестия
того, что двигалось сюда,
как тема смерти и возмездия
и тема Страшного суда.
Кончалась музыка и корчилась,
в конце едва уже звеня.
И вскоре там, где она кончилась,
лежала черная земля.
И я не знал ее названия -
что за земля, что за страна.
То, может быть, была Германия,
а может быть, и не она.
Как бы чертеж земли, погубленной
какой-то страшною виной,
огромной крышкою обугленной
мерцал рояль передо мной.
И я, в отчаянье поверженный,
с тоской и ужасом следил
за тем, как музыкант помешанный
опять к роялю подходил. Dream about Royal
I had a dream - as it was finishing
from night to morning flight.
My light sleep shook his wing,
as a jet plane.
He confused the cards, mix,
but preventing them piecemeal,
Reality is not outweighed,
and supplemented it by yourself.
In the end, with the characteristics of fiction
mixed reality features
in front of me suddenly increased
flicker of black.
How would a drawing of the earth, ruined
some terrible guilt,
immense mercy charred
shimmering piano in front of me.
The piano was old firm Becker
and its key ridge
seemed thin edge of the shore,
And then - the black water.
And the beach was a forgotten cemetery,
as if its outskirts,
and there was under each key
grave sound one.
They had long been remembered
they were flesh and soul
some festive symphony
some great music.
They lay there, dead,
regain their,
its soldiers and colonels,
and even marshals her.
And only a burnt alive
yet hardly remember
her last adagio
its tragic end.
But that's hardly a funeral feast on the right,
still not believing in its sunset,
hand touched the button again
her mad musician.
And succumbing to the temptation,
They are built in shelves,
again obedient movement
His playing hands.
Forgetting that were already corpses,
under the shadow of the musical sheet
they are for flutes and trumpets
habitually took place.
Prelude was cloudless.
First pipes rattled copper.
Then we went to rattle guns
went guns rattle.
Then we went to the company commander ranks,
dense ranks of platoons,
line breaking musical,
how to wire in five rows.
Then they extended break,
and sang solemnly metal.
But in some places already forged,
and someone did not get the beat.
Already they are increasingly falling.
Already in the whole of the second part
spread the smell of carrion,
the first part was leaked.
And the sweet smell of hair burning,
when covering anxiety,
through the last part, major,
went tragic motif.
Motif foreboding harbingers
that moved here,
as the theme of death and retribution
and the theme of the Last Judgment.
Ended with music and writhed,
at the end of almost already ringing.
And soon, where it ended,
lying black earth.
And I did not know her name -
that land for that kind of country.
That may be, was Germany
and maybe it is not.
How would a drawing of the earth, ruined
some terrible guilt,
immense mercy charred
shimmering piano in front of me.
And I'm in despair defeated,
with anguish and horror watched
to it as a musician obsessed
again came to the piano. Смотрите также: | |
