Остановилось время. Шли часы,
а между тем остановилось время,
и было странно слышать в это время,
как где-то еще тикают часы.
Они еще стучали, как вчера,
меж тем как время впрямь остановилось,
и временами страшно становилось
от мерного тиктаканья часов.
Еще скрипели где-то шестерни,
тяжелые постукивали стрелки,
как эхо арьергардной перестрелки
поспешно отступающих частей.
Еще какой-то колокол гудел,
но был уже едва ль не святотатством
в тумане над Вестминстерским аббатством
меланхолично плывший перезвон.
Стучали падуанские часы,
и педантично Страсбургcкие
били, и четко нас на четверти дробили
Милана мелодичные часы.
Но в хоре.этих звучных голосов
был как-то по-особенному страшен
не этот звон, плывущий с древних башен
по черепицам кровель городских -
но старые настенные часы,
в которых вдруг оконце открывалось,
и из него так ясно раздавалось
лесное позабытое ку-ку.
Певунья механическая та
зрачками изумленными вращала
и, смыслу вопреки, не прекращала
смешного волхвованья своего.
Она вела свой счет моим годам,
и путала,
и начинала снова,
и этот звук пророчества лесного
всю душу мне на части разрывал.
И я спросил у Фауста:
- Зачем,
на целый мир воскликнув громогласно:
"Остановись, мгновенье, ты прекрасно!",
забыли вы часы остановить?
И я спросил у Фауста:
- К чему,
легко остановив движенье суток,
как некий сумасбродный предрассудок,
вы этот звук оставили часам?
И Фауст мне ответил:
- О mein Herr,
живущие во времени стоящем
не смеют знать о миге предстоящем
и этих звуков слышать не должны.
К тому же все влюбленные, mein Freund,
каким-то высшим зреньем обладая,
умеют жить, часов не наблюдая.
А вы, mein Herz, видать, не влюблены?!
И что-то в этот миг произошло.
Тот старый плут, он знал, куда он метил.
И год прошел -
а я и не заметил.
И пробил час
- а я не услыхал. It stops time. The hours passed,
Meanwhile, time has stopped,
and it was strange to hear at this time,
like anywhere else the clock is ticking.
They had knocked, as yesterday,
Meanwhile as time really stopped,
and sometimes scary
by dimensional tiktakanya hours.
Another creak somewhere gear
heavy tapping the arrow,
like an echo rearguard skirmish
hastily retreating parts.
Even some bell buzzed,
but he was already almost a sacrilege not eh
in the fog of Westminster Abbey
melancholy chime bulge of the earth.
Knocked Padua clock
and meticulously Strasburgckie
beaten, and clearly we have a quarter of the crushed
Milan melodic hours.
But hore.etih loud voices
was somehow in a special way is terrible
This is not the ringing of sailing with ancient towers
for roofing tiles urban -
but the old wall clock
which suddenly opened the little window,
and from it was heard so clearly
a forgotten forest cuckoo.
Mechanical songbird that
pupils amazed rotated
and, contrary to the meaning, not stopped
its funny divination.
She led her through my years,
and confused,
and started again,
and the sound of the forest prophecy
All the soul I tore apart.
And I asked Faust:
- What for,
the whole world crying out loud:
"Stop, moment, you're beautiful!"
forget you stop the clock?
And I asked Faust:
- For what,
easy to stop the movement of the day,
as a kind of extravagant superstition,
the sound you left hours?
And Faust told me:
- Oh mein Herr,
dwell time standing
do not dare to know about the upcoming Mige
and hear these sounds should not.
In addition, all love, mein Freund,
some having higher sight,
They know how to live without watching the clock.
And you, mein Herz, you see, is not in love ?!
And something happened in that moment.
That old rascal, he knew where he aimed.
And a year has passed -
I had not noticed.
And the hour
- And I am not heard. Смотрите также: | |
