срамная поэма XVII века
Лука Мудищев
Человек и человек — люди.
Яйцо и яйцо — муди.
Мои богини! Коль случится
Сию поэму в руки взять —
Не раскрывайте. Не годится
И неприлично вам читать.
Вы любопытны, пол прекрасный,
Но воздержитесь на сей раз.
Здесь слог письма весьма опасный!
Итак, не трогать, прошу вас.
Что ж, коли слушать не хотите,
То, так и быть, её прочтите.
Но после будете жалеть:
Придётся долго вам краснеть!
Пролог
Природа женщин сотворила,
Богатство, славу им дала,
Меж ног отверстье прорубила,
Его пиздою назвала.
У женщин всех пизда — игрушка!
Мягка, просторна — хоть куда,
И, как мышиная ловушка,
Для нас открыта всех всегда.
Она собою всех прельщает,
Манит к себе толпы людей,
И бедный хуй по ней летает,
Как по сараю воробей.
Пизда — создание природы,
Она же — символ бытия.
Оттуда лезут все народы,
Как будто пчёлы из улья.
Тебя, хуй длинный, прославляю,
Тебе честь должно воздаю!
Восьмивершковый[1], волосистый,
Всегда готовый бабу еть[2],
Тебе на лире голосистой
До гроба буду песни петь.
О, хуй! Ты дивен чудесами,
Ты покоряешь женский род,
Тобою создан весь народ —
Юнцы, и старцы с бородами,
И царь державный, и свинья,
Пизда, и блядь, и грешный я…
I
Дом двухэтажный занимая,
У нас в Москве жила-была
Вдова, купчиха молодая,
Лицом румяна и бела.
Покойный муж её мужчина
Ещё не старой был поры,
Но приключилась с ним кончина
Из-за её большой дыры.
На передок все бабы слабы,
Скажу, соврать тут не боясь,
Но уж такой ебливой бабы
И свет не видел отродясь.
Несчастный муж моей купчихи
Был парень безответно тихий,
И, слушая жены приказ,
Ёб в день её по десять раз.
Порой он ноги чуть волочит,
Хуй не встаёт, хоть отруби,
Она же знать того не хочет —
Хоть плачь, а всё равно еби.
В подобной каторге едва ли
Протянешь долго. Год прошёл,
И бедный муж в тот мир ушёл,
Где нет ни ебли, ни печали…
О, жёны, верные супругам!
Желая также быть вам другом,
Скажу: и мужниным мудам
Давайте отдых вы, мадам.
Вдова, не в силах пылкость нрава
И женской страсти обуздать,
Пошла налево и направо
Любому-каждому давать.
Её ебли и пожилые,
И старики, и молодые —
Все, кому ебля по нутру,
Во вдовью лазили дыру.
О, вы, замужние и вдовы!
О, девы! (Целки тут не в счёт.)
Позвольте мне вам наперёд
Сказать про еблю два-три слова.
Ебитесь все вы на здоровье,
Отбросив глупый ложный стыд,
Позвольте лишь одно условье
Поставить, так сказать, на вид:
Ебитесь с толком, аккуратней:
Чем реже ебля, тем приятней,
И боже вас оборони
От беспорядочной ебни.
От необузданности страсти
Вас ждут и горе, и напасти;
Вас не насытит уж тогда
Обыкновенная елда.
Три года в ебле бесшабашной
Как сон для вдовушки прошли.
И вот томленья муки страстной
И грусть на сердце ей легли.
Её уж то не занимало,
Чем раньше жизнь была красна,
Чего-то тщетно всё искала
И не могла найти она.
Всех ёбарей знакомы лица,
Их ординарные хуи
Приелись ей, и вот вдовица
Грустит и точит слез струи.
И даже еблей в час обычный
Ей угодить никто не мог:
У одного хуй неприличный,
А у другого короток,
У третьего — уж очень тонок,
А у четвёртого муде
Похожи на пивной бочонок
И зря колотят по манде.
То сетует она на яйца —
Не видно, точно у скопца;
То хуй не больше, чем у зайца…
Капризам, словом, нет конца.
Вдова томится молодая,
Вдове не спится — вот беда.
Уж сколько времени, не знаю,
Была в бездействии пизда.
И вот по здравом рассужденье
О тяжком жребии своём
Она к такому заключенью
Пришла, раскинувши умом:
Чтоб сладить мне с лихой бедою,
Придётся, видно, сводню звать:
Мужчину с длинною елдою
Она сумеет подыскать.
II
В Замоскворечье, на Полянке[3],
Стоял до Employ Poem XVII century
Luka Mudishchev
Man and man - people.
Egg and egg - Moody.
My goddess! Kohl will happen
This poem in your hands take -
Do not disclose. Not suitable
And indecent to you read.
You are curious, the floor is beautiful,
But refrain this time.
Here the syllable writing is very dangerous!
So, do not touch, I ask you.
Well, if you don't want to listen,
That and to be, read it.
But after you to regret:
We'll have to blush for a long time!
Prologue
The nature of women has created
Wealth, glory gave them,
Between the feet hole drove
He called his pussy.
Women all cunt - toy!
Soft, spacious - at least where,
And like a mouse trap,
For us is always open.
She chooses everyone,
Manits the crowds of people
And poor dick flies on it,
As a shed sparrow.
Pussy - creating nature,
She is the symbol of being.
From there all nations climb,
As if the beehs from the hive.
You, dick long, glorify,
You must honor you!
Octomerm [1], masty,
Always ready to bubble [2],
You are on Lira volatile
Before the coffin I will sing song.
Oh, dick! You diven wonders,
You conquer the female genus,
All the people are created to you -
Yunsha, and elders with beards,
And the king holding, and a pig,
Pussy, and fuck, and sinful me ...
I.
Two-storey house occupying
We lived in Moscow
Widow, mapping young,
Face of blush and Belarus.
The deceased husband her man
Not old was the pore,
But she happened to him
Because of her big hole.
On the front all women weak
I will say, it's not afraid to lie here
But so fucking women
And the light did not see the turn.
Masprage
There was a guy unrequited quiet,
And, listening to his wife order,
Yeb on her day ten times.
Sometimes he's a slightly draw,
Dick does not get up, even bran,
She does not want to know -
Although they cry, but all the same Ebi.
In such a cortem hardly
Stretch for a long time. Year passed
And poor husband went to the world,
Where there is neither fucking nor sadness ...
Oh, wives, loyal spouses!
Wanting also to be a friend to you,
I will say: and man mud
Let's rest you, Madame.
Widow, unable to die in the bus
And women's passion curb
Went to the left and right
Anyone to everyone.
Her fuck and elderly
And old men and young -
All who fucking on the larger
In a widow lasted a hole.
Oh, you, married and widow!
Oh, Virgo! (The virgin is not counting here.)
Let me like you
To say about eble two or three words.
Eat all you are on health,
Throwing a stupid false shame,
Allow only one assignment
Put, so to speak, look at:
Eat with a good, carefully:
The less often fucking, the more pleasant
And God for you to reverse
From random fucked.
From the rapidness of passion
Waie are waiting for you, and attack;
You will not be saturated then
Ordinary Eld.
Three years in Fucks reckless
As a dream for widows passed.
And here is a tomgle of flour passionate
And the sadness on his heart lay down.
She did not occupy
The earlier life was red,
Something in vain everything was looking for
And she could not find it.
All Yabray familiar face
Their ordinary hui
Enjoyed her and here the widow
Brighte and sharpening tears jet.
And even fucking in an hour
She could please nobody:
One dick is indecent
And the other short,
The third is very thin,
And the fourth moid
Look like beer keg
And in vain woven on the mande.
It complains about eggs -
Not visible, exactly at the Skopman;
That dick is no more than a hare ...
Caprizam, word, no end.
The widow languishes young
Widow will not sleep - that's the trouble.
Just how much time do not know
It was in the idle of pussy.
And here for sound reasoning
About hard hard
She is to such imprisonment
Came, spread in mind:
To sink me with a dashy bad
We'll have to see, I will call to call:
Man with a long edge
It will be able to find.
II.
In Zamoskvorechye, on the clearing [3],
Standing before | |
