тебе к лицу этот дождь:
Питерский, моросящий.
ты от него ничего не ждёшь
и он такой ничего не просящий.
тебе очень идёт цвет твоих глаз,
цвет коньяка и безумия.
в них утопаешь один только раз,
как помпея под пеплом везувия.
тебе очень идёт это небо,
этот город и эти прохожие.
я за тебя читаю молебны,
но, пожалуйста, будь осторожнее.
от твоих голубых и бездонных меня отделяют
сотни км, Уральские горы и алкоголизм.
ради твоих голубых и бездонных
стрелялись, сдавали бутылки и города,
на орала ковали мечи тоннами -
то есть всё как всегда.
твоим глазам, голубым и бездонным,
видевшим многое:
кротость и тигра, котлеты и ландыши,
огонь и изящество -
хочется плакать, но ты улыбаешься,
дура,
и есть в этом что-то щенячье.
руки твои держу по-собачьи.
язык шершавый, потому что сухой.
юный, беззаботный мальчик,
оставленный один на один с тоской.
встречаю тебя по-собачьи,
прыгаю, а глаза грустные.
мои мысли тобой испачканы
и пахнут мякотью арбузной.
одомашнен тобой по-собачьи.
за нежность и ласку твою служу.
это кто-то другой на задних лапах скачет,
а я, как видишь, хожу.
не понимаю счастья без препятствий
и неудачников без сказочных иллюзий.
любовь прекраснее, чем блядство.
но блядство чаще и не грузит.
