В прошлом, был я вор в душе и бандит в потенции.
А она сама, вообще, из интеллигенции.
Как нацепит красный бант, выйдет из-за ширмы,
Сразу видно – консультант, иностранной фирмы.
Ну, амур прищурил глаз, плюнул на сомнения
И пошла любовь у нас ультрасовременная.
Не сказать, чтоб плохо всё - всё вполне приглядно,
Правда, страсти у неё, по ночам, ну – ладно.
Тут ещё деталь одна, тоже очень странная,
Только гости так она, раз меня, и в ванную,
То в чулан меня запрёт, то на антресоли,
И меня, конечно, зло берёт: "Чемодан я, что-ли?"
Психанул раз как-то я: - "Чем, мол, недовольная?"
А она грит: - "У тебя - морда протокольная".
"Ладно" - думаю, сидя в шифонере тёмном,-
"Ночью я тебе, змея, всё-всё-всё припомню".
Ну, а сам глаза до дыр стёр, глядя сквозь скважину.
А они там - гыр-гыр-гыр - чешут не по - нашему
Только вот сдаётся мне эти иностранцы
Не они, а в их тряпье наши голодранцы.
Приблатыкались под них, шушера валютная
Ох, я вам! И спёрло дых за её беспутную,
Закипела кровь моя. Ну, держитесь, волки!
И рванул рубаху я, обнажив наколки.
Морду сделал кирпичом, выгнул пальцы веером
Эх! И вышибнул плечом дверцы шифонера я,
Залетаю и реву: - "Ша! Баркуда! Падла!"
"Кыш под нары! Пасть порву! Кислая баланда".
Глядь, один аж побелел, выронил фломастеры
И белугою взревел: - "Террористы, гангстеры!"
И с балкона, а второй, хоть и чернокожий
Тот по-русски: - "Я", - грит, - "свой", но с балкона тоже.
Всё утихло, выпил я, а она, сердешница,
Под столом лежит плашмя, не мычит, не телится.
Я водой её полил - вроде оклемалась.
"Что ж ты, Ваня, натворил?", - ну и разрыдалась.
"Ах, дурак ты. Ах, бандит. Где ж теперь мне денег брать?
Это ж были", - говорит, - "бизнесмены, твою мать".
Знать бы, ладно, ничего - всё поймут ребята.
«Ничего-то, ничего, да этаж девятый».
И ударилася вновь, слёзы пуще прежнего,
Свою грустную любовь утешаю нежно я:
"Отмотаю"-, мол -, "Я срок и вернусь к тебе".
Ну, а тут в дверях звонок. "Кто там?". "ФСБ".
Ну, а тут в дверях звонок. "Кто там?". "ФСБ In the past, I was a thief in my soul and a thug in potency.
And she herself, in general, is from the intelligentsia.
How to fasten a red bow, come out from behind the screen,
Immediately obvious - consultant, a foreign company.
Well, Cupid narrowed his eyes, spat on doubts
And we went ultramodern love.
Not to say that everything is bad - everything is quite nice,
True, she has passions at night, well - okay.
There’s one more detail, also very strange,
Only guests so she, since me, and to the bathroom,
Now it will lock me in the closet, then on the mezzanine
And evil, of course, takes me: "Am I a suitcase, or what?"
Once I freaked out somehow: - "What, they say, dissatisfied?"
And she grit: - "You have a protocol muzzle."
“Okay” - I think, sitting in a dark wardrobe, -
"At night I remember you, snake, I remember everything."
Well, he wiped his eyes to the holes, looking through the well.
And they there - gyr-gyr-gyr - they scratch not according to our
Only these aliens surrender to me
Not them, but our rags in their rags.
Priblatykalsya under them, currency switcher
Oh, I tell you! And breathless for her dissolute,
My blood boiled. Well hold on, wolves!
And I pulled the shirt, revealing tattoos.
He made a muzzle with a brick, arched his fingers with a fan
Oh! And I kicked the door of the chiffoner with my shoulder,
I fly in and roar: - "Sha! Barkuda! Padla!"
"Kysh under the bunks! Tear your mouth! Sour balance."
Look, one already turned white, dropped markers
And beluga roared: - "Terrorists, gangsters!"
And from the balcony, and the second, albeit black
He is in Russian: - "I," - grit, - "mine," but from the balcony too.
Everything was quiet, I drank, and she, the heart of the woman,
Under the table lies flat, does not moo, does not calve.
I poured water over it - it seems to have gotten over.
“Well, what have you done, Vanya?” - well, and burst into tears.
"Ah, you fool. Ah, thug. Where am I going to get the money now?"
Well these were, "says," businessmen, your mother. "
To know, okay, nothing - the guys will understand everything.
"Nothing, nothing, but the ninth floor."
And struck again, tears more than ever,
I console my sad love tenderly:
"I rewind" - they say -, "I am deadline and will return to you."
Well, and then the doorbell rings. "Who's there?". The FSB.
Well, and then the doorbell rings. "Who's there?". "FSB Смотрите также: | |
