Как давно я топчу, видно по каблуку.
Паутинку тоже пальцем не снять с чела.
То и приятно в громком кукареку,
что звучит как вчера.
Но и черной мысли толком не закрепить,
как на лоб упавшую косо прядь.
И уже ничего не сниться, чтоб меньше быть,
реже сбываться, не засорять
времени. Нищий квартал в окне
глаз мозолит, чтоб, в свой черед,
в лицо запомнить жильца, а не
как тот считает, наоборот.
И по комнате точно шаман кружа,
я наматываю, как клубок,
на себя пустоту ее, чтоб душа
знала что-то, что знает Бог.
<1980 -- 1987>
How long I trample, it is visible on the heel.
A spider web can not be removed with a finger from the brow either.
That's nice in a loud crow,
what sounds like yesterday.
But you can't really fix black thought,
like a strand that fell obliquely on his forehead.
And there’s nothing to dream of, to be less
come true less often, do not clog
time. Beggar quarter in the window
the eye is callous so that, in its turn,
in the face remember the tenant, not
as he believes, the opposite.
And there’s a shaman circling around the room,
I reel like a ball
upon her emptiness, so that the soul
knew something that God knows.
<1980 - 1987>
