Вот и вечер
в ночную жуть
ушел от окон,
хмурый,
декабрый.
В дряхлую спину хохочут и ржут
канделябры.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Вошла ты,
резкая, как "нате!",
муча перчатки замш,
сказала:
"Знаете -
я выхожу замуж".
Что ж, выходите.
Ничего.
Покреплюсь.
Видите - спокоен как!
Как пульс
покойника.
Меня сейчас узнать не могли бы:
жилистая громадина
корчится.
Что может хотеться этакой глыбе?
А глыбе многое хочется!
Ты говорила:
"Джек Лондон,
деньги,
любовь,
страсть",-
а я одно видел:
ты - Джоконда,
которую надо украсть!
И украли!
Украли!
Украли!