Ходики идут, на столе – вино.
Солнца луч стучит в закрытое окно.
Я пока что трезв, а вчера был пьян:
Философия одна – старенький диван.
Я всю жизнь на том диване
Пролежал с похмельной дрожью,
Сам себя лелея блажью,
Убаюкивая ложью.
Хорохорясь, ерепенясь
И валяясь, как колода.
Только ходики на стенке
Мне отсчитывают годы.
Мне на подоконник дождик воду льет,
А в углу в иконе Боженька живет.
В ходиках кукушка счет ведет часам.
Что мне дальше делать, я не знаю сам…
Жизнь идет из перекуров,
Тамбуров и каламбуров.
Почему все так уныло?
Почему все так понуро?
Не кукуй, кукушка! Помолчи, давай!
Подмигни с иконы, батька Николай!
Но не оправдаться мне в твоих глазах!
Правы только стрелки в стареньких часах.
Черная ночь, белый день - страх и лень.
Годы мои, годы… - что за кутерьма?
Мне моя свобода стала, как тюрьма.
Видимо, на свете самый тяжкий труд -
Слушать, как на стенке ходики идут…
Ходики идут, на столе вино,
Солнца луч стучит в закрытое окно…
Clocks are on the table - wine.
Sunbeam knocks on the closed window.
I am yet sober, and yesterday was drunk:
The philosophy of one - an old sofa.
All my life on the couch
Lay trembling with hangover,
Myself cherishing whim,
Lulling lie.
Swaggers, bristle
And lounging like a deck.
Only the clocks on the wall
I count the years.
On my window sill rain water pours,
And in the corner in the icon dear God lives.
In cuckoo clocks leads through the hour.
What do I do next, I do not know myself ...
Life comes from smoke breaks,
Vestibules and puns.
Why is everyone so sad?
Why is everyone so sadly?
Not Kukui, cuckoo! Shut up, come on!
Wink to the icon, dad Nick!
But do not justify me in your eyes!
Only right arrows in an old clock.
Black night, white day - fear and laziness.
My years and years ... - what a mess?
I began my freedom as a prison.
Apparently, the world most hard work -
Play as wall clocks to go ...
Clocks are on the table wine,
Sunbeam knocking on closed window ...
