Пластмассовый мир победил... (с) Егор Летов
Бессмысленный вечер синеет на городе штампом…
Задумалось Солнце – а может, совсем не садиться?
Тогда не зажгутся людские пародии – лампы.
И Солнце застыло – парящая жёлтая птица.
Забавно смотреть… ведь мой город приучен к туманам,
Завязшим в костях полусонных центральных кварталов.
Столетием раньше он принадлежал великанам:
В старинных домах оцените размашистость залов!
Потом потолки опускались, сминая обои,
Портреты мельчали, размеров своих не меняя,
И вот уже карлик в гудящем плацкартном вагоне
Плохие стихи запивает прокуренным чаем.
Он помнит о деде – герое большого семейства.
Он знает отца – тот уже был росточком пониже,
А сам он хорош лишь в привитом со школы лакействе:
Он «мы не рабы» не узнал из прочитанных книжек.
На что он способен, потомок большого прилива?
В статистике судеб пропала его единица.
Он – раб. Ну, хотя бы, плохого «балтийского» пива.
И он умудряется этим тихонько гордиться.
Полвека назад люди грызли железо зубами.
Брусчаткой медалей могли они вымостить город.
Врастали в страницы цитатами, словно дубами,
И брали Костлявую за распустившийся ворот.
Шагая по миру лицом на восход умирали,
И умерли все… Тут банальное лезет, про росы…
И кто-то считает, что нам нужен новый Гагарин,
А кто-то – что новый, погибший героем Матросов…
Они уходили вперёд, в бесконечную повесть,
Под нос напевая знакомые сызмальства песни.
И горе не в том, что все умерли – это не новость –
А в том, что они в наших душах потом не воскресли.
Тускнеют когда-то горевшие алым знамёна,
И чёрное с золотом в том же пылится чулане.
Лишь ангел с вершины когда-то гигантской колонны
На город глядит из ушедшей эпохи посланьем. The plastic world won ... (c) Yegor Letov
A senseless evening turns blue on the city with a stamp ...
The sun wondered - maybe not to set at all?
Then human parodies - lamps - won't light up.
And the Sun froze - a soaring yellow bird.
It's funny to watch ... because my city is accustomed to fog,
Stuck in the bones of half-asleep central quarters.
A century earlier, it belonged to the giants:
In old houses, appreciate the spaciousness of the halls!
Then the ceilings fell, crushing the wallpaper,
Portraits became smaller, without changing their sizes,
And now a dwarf in a buzzing reserved seat carriage
He drinks bad poetry with smoked tea.
He remembers his grandfather - the hero of a large family.
He knows his father - he was already a little shorter,
And he himself is good only in a lackey, vaccinated from school:
He did not recognize "we are not slaves" from the books he read.
What is he capable of, a descendant of the great tide?
In the statistics of destinies, his unit disappeared.
He is a slave. Well, at least, bad "Baltic" beer.
And he manages to be proud of it.
Half a century ago, people gnawed at iron with their teeth.
They could pave the city with paving stones.
Growing into the pages with quotes, like oak trees,
And they took Bone by the open collar.
Walking across the world, facing the sunrise, they were dying,
And they all died ... Here the banal creeps in, about dew ...
And someone thinks that we need a new Gagarin,
And someone - that the new one, killed by the hero of the Sailors ...
They went ahead into an endless tale
Singing songs familiar from childhood.
And the grief is not that everyone died - this is not news -
And the fact that they did not rise in our souls later.
The banners that once burned with scarlet fade,
And black and gold in the same closet gathering dust.
Only an angel from the top of a once gigantic column
He looks at the city from a bygone era with a message. Смотрите также: | |
