Письма римскому другу (из Марциала)
Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемена у подруги.
Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятья невозможны, ни измена!
-
Посылаю тебе, Постум, эти книги.
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.
Я сижу в своем саду, горит светильник.
Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных -
лишь согласное гуденье насекомых.
-
Здесь лежит купец из Азии. Толковым
был купцом он - деловит, но незаметен.
Умер быстро - лихорадка. По торговым
он делам сюда приплыл, а не за этим.
Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
Он в сражениях империю прославил.
Сколько раз могли убить! а умер старцем.
Даже здесь не существует, Постум, правил.
-
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции у моря.
И от Цезаря далЈко, и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники - ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
-
Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
брать сестерций с покрывающего тела -
все равно что драхму требовать от кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Чтобы лужу оставлял я - не бывало.
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.
-
Вот и прожили мы больше половины.
Как сказал мне старый раб перед таверной:
"Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
Разыщу большой кувшин, воды налью им...
Как там в Ливии, мой Постум, - или где там?
Неужели до сих пор еще воюем?
-
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом
и скажу, как называются созвездья.
-
Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья,
там немного, но на похороны хватит.
Поезжай на вороной своей кобыле
в дом гетер под городскую нашу стену.
Дай им цену, за которую любили,
чтоб за ту же и оплакивали цену.
-
Зелень лавра, доходящая до дрожи.
Дверь распахнутая, пыльное оконце,
стул покинутый, оставленное ложе.
Ткань, впитавшая полуденное солнце.
Понт шумит за черной изгородью пиний.
Чье-то судно с ветром борется у мыса.
На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.
март 1972
Letters to Roman Friend (from Marzila)
Today, windy and waves with overhearst.
Soon autumn, everything will change in the district.
Changing the paints of these touching, post,
What's a change in a girlfriend.
Virgo Techit to a famous limit -
Further elbow will not go or knee.
How good is beautiful out of the body:
Neither the arms are impossible nor treason!
-
I send you, post, these books.
What in the capital? Soft stealth? Sleep not tough?
How is Caesar? What is he busy? All intrigues?
All intrigues are likely to decore.
I sit in my garden, the lamp is burning.
Neither girlfriends, nor servants or acquaintances.
Instead of the weak world of this and strong -
Only consonant buzz of insects.
-
There is a merchant from Asia. Intelligent
He was a merchant - delivered, but it is impaired.
Died quickly - fever. Trading
He sailed here here, and not for it.
Next to him - a legionnaire, under gross quartz.
He glorified the empire in the battles.
How many times could kill! And died by the old man.
Even here does not exist, post, rules.
-
Let him really, post, chicken is not a bird,
But there are enough chicken brains.
If it fell into the empire to be born,
It is better to live in a deaf province by the sea.
And from Caesar gaveno, and from the blizzards.
Do not need to be sweding, pursuing.
You say that all the governors are Vorugi?
But Voruha me mile than the bloodstone.
-
This shower is waiting for you, hetera,
I agree, but come on without trade:
Take sterns from the covering body -
I don't care what the drachma demand from the roof.
Proceed, say? But where is the puddle?
To puddle leave, I did not happen.
Here you will find some kind of husband,
He will flow on the bedspread.
-
So we lived more than half.
As the old slave before Tavern said:
"We, looking around, see only ruins."
View, of course, very barbaric, but faithful.
Was in the mountains. Now I am backed with a big bouquet.
I wake a big jug, the water is Nalu ...
How is there in Libya, my post, - or where is there?
Are still fighting still?
-
Do you remember, do, the governor's sister?
Lucky, but with full legs.
You also slept with her ... I recently became a priestess.
Priestess, post, and communicates with the gods.
Come, drink wine, snatch bread.
Or plums. Tell me lime.
To the bed in the garden under clean sky
And I will say how the conversion is called.
-
Soon, you do, your friend, loving quantity,
Pay your longtime subtraction will pay.
Take samples from under the Saving Pillow,
There is a bit, but there will be enough funeral.
Go on the crow to your mare
In the house heter under the city's wall.
Give them the price for which they loved
So that for the same and mourned the price.
-
Greens of Laurel, reaching the tremors.
The door is open, dusty window,
Chair abandoned, left bed.
Fabric that has absorbed the midday sun.
Pont is noise behind the black hedge of pinema.
Whose ship with the wind fights at Cape.
On a crashing bench - Senior Pliny.
Drozd is chirped in a cypress lap.
March 1972. | |
