Если просто пойдет дождь
я, наверное, смогу поверить,
бросив в пестрое небо апреля
жмени мятых и рваных сомнений.
Ты ведь тоже ждала, может быть...
Признайся, считала секунды стрелок,
вылизывала до слепящего блеска
надеждой испачканные горы тарелок.
Смотрела в окно: он идет, нет...
Съедала глазами прохожие лица
и засыпала с надеждой не просыпаться,
если вдруг он приснится.
Читала на ночь пустые письма,
ненаписанную историю сообщений.
Короткий и хриплый лай звонков
взрывал твою жизнь не прося прощений.
Ты смотрела каждому из них в глаза,
когда утром уходили оставляя одну.
Без любви. Лишь ложь. Обидно.
Глотала со спермой слюну.
Это ты хоронила надежды,
бросала их гнить на обочине жизни.
Крестилась — Бог все простит. Аминь.
Во веки веков и ныне и присно.
Ты размазывала свою жизнь,
словно кишки сбитой кошки по скоростному шоссе.
Постепенно сердце угасло.
Так угасают все.
А он тем временем где-то был,
шел к тебе, ненавидел себя за то, что так долго.
Тысячи раз умолял простить.
Шептал твое имя. Робко.
Да, он говнюк, а не ангел.
Врал сам себе ложась с очередной сукой.
Любовь — эфемерное чувство,
если всю жизнь пытать разлукой.
Мир никому не нужных людей.
Полная планета одиночества.
Никто никуда никогда не дойдет.
Больно. Уже не хочется.
Лишь сумасшедшие кричат из палат.
Навеки клейменные верой
они продолжают свой глупый поход
бредя за хромой Венерой.
И я, как они — хохоча мну листы,
кидаю себя в холод и дрожь.
Я непременно поверить смогу,
если просто пойдет дождь...