Хорошо, что сегодня на небе луна,
И мороз пробирает до самых костей.
Нас по грудь по окопам зарыла война,
И мы злей даже тысячи злобных чертей.
Ничего, что мы сутки не видели сна
На семи оголтелых, свирепых ветрах.
Беспокоит одна, лишь одна тишина,
Что вселяет животный, неведомый страх.
Полетела ракета колючей звездой,
И рванула пехота по рыхлым снегам.
Я бегу неудобной тропой на убой,
Словно выстрел шальной по заклятым врагам.
И строчит пулемёт у меня за спиной,
Вот от пули на вдохе упал старшина.
Наша рота штурмует осаду стеной,
На которой посмертно блестят ордена.
Я бросаю винтовку - лопата прочней.
И ныряю в окоп к ошалелым врагам.
За погибшую мать, и за всех матерей,
Бью без жалости я по гнилым черепам.
Мои руки в крови, и лицо, и душа.
И не ужас во мне, а жестокая месть.
Нам нужна высота, я не сдам рубежа,
Пусть врасту я в траншею, как твёрдая жесть.
Пусть никто обо мне не напишет стихи,
И погибну я здесь, среди тощих степей.
Я, как сотни других, сын полей и сохи,
Не позволю земле стать от дыма черней.
Но упал на сугроб я, от крови рябой.
Только сердце колотится в тощей груди.
И сестра надо мной прошептала: "Живой..
Потерпи, дорогой - всё уже позади".
