Глаза поили душу красотой...
О, мирозданья кубок золотой!
И я пьянел от сполоха огней,
От звона чаш и радости друзей.
Чтоб охмелеть, не надо мне вина -
Я напоен сверканьем допьяна.
Любовь моя, я лишь тобою пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман,
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, глядящим внутрь, видна.
Так, полный солнцем кубок при губя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира,- исчезаешь ты.
И я взмолился: подари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не залила
Сознанье мне сияющая мгла.
О, появись или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Моим мольбам раздастся только: "Нет!"
Скажи, как говорила ты другим:
"Мой лик земным глазам неразличим".
Ведь некогда раскрыла ты уста,
Лишь для меня замкнулась немота.
О, если б так Синай затосковал,
В горах бы гулкий прогремел обвал,
И если б было столько слезных рек,
То, верно б, Ноев затонул ковчег!
В моей груди огонь с горы Хорив
Внезапно вспыхнул, сердце озарив.
И если б не неистовство огня,
То слезы затопили бы меня,
А если бы не слез моих поток,
Огонь священный грудь бы мне прожег.
Не испытал Иаков ничего
В сравненье с болью сердца моего,
И все страданья Иова - ручей,
Текущий в море горести моей.
Когда бы стон мой услыхал Аллах,
Наверно б, лик свой он склонил в слезах.
О, каравана добрый проводник,
Услышь вдали затерянного крик!
Вокруг пустыня. Жаждою томим,
Я словно разлучен с собой самим.
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама.
И только духу внятен тот язык -
Тот бессловесный и беззвучный крик.
Земная даль - пустующий чертог,
Куда он вольно изливаться мог.
И мироздание вместить смогло
Все, что во мне сверкало, билось, жгло -
И, истиной наполнившись моей,
Вдруг загорелось сонмами огней.
И тайное мое открылось вдруг,
Собравшись в солнца раскаленный круг.
Как будто кто-то развернул в тиши
Священный свиток - тайнопись души.
Его никто не смог бы прочитать,
Когда б любовь не сорвала печать.
Был запечатан плотью тайный свет,
Но тает плоть - и тайн у духа нет.
Все мирозданье - говорящий дух,
И книга жизни льется миру в слух.
А я... я скрыт в тебе, любовь моя.
Волною света захлебнулся я.
И если б смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой скрыт весь "я",-
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надмирного огня
На землю вновь не высылай меня.
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучиться с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,-
Текущий огнь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравненья грубы и пусты!
Рокочут речи, как накат валов,
А мне все время не хватает слов.
О, этот вечно пересохший рот,
Которому глотка недостает!
Я жажду жажды, хочет страсти страсть,
И лишь у смерти есть над смертью власть.
Приди же, смерть! Сотри черты лица!
Я - дух, одетый в саван мертвеца.
Я весь исчез, мой затерялся след.
Того, что глаз способен видеть,- нет.
Но сердце мне прожгла внезапно весть
Из недр: "Несуществующее есть!"
Ты жжешься, суть извечная моя,-
Вне смерти, в сердцевине бытия,
Была всегда и вечно будешь впредь.
Лишь оболочка может умереть.
Любовь жива без губ, без рук, без тел,
И дышит дух, хотя бы прах истлел.
Нет, я не жалуюсь на боль мою,
Я только боли этой не таю.
И от кого таиться и зачем?
Перед врагом я буду вечно нем.
Он не увидит ран моих и слез,
А если б видел, новые принес.
неполный перевод Зинаиды Миркиной His eyes watered soul of beauty ...
Oh, the universe golden cup!
And I got drunk on flashes of lights,
From bowls of ringing friends and joy.
To take a drop too much, I do not need wine -
I am filled with glitter drunk.
My love, I'm just drunk thee,
The world blurred, hidden in the fog,
I myself have disappeared, and only you alone
My eyes looking inside visible.
So, full sun at ruining the cup,
Himself forgetting, I find you.
As well, recover, re-see features
Earth world - you disappear.
And I prayed: Give me
One look here, in broad daylight,
As long as I am alive, not yet flooded
Consciousness me glowing haze.
Oh, there was a fragile or through the darkness
Out of the depths give me a secret sign!
Let your voice will sound, even in response to
My prayers will hear only: "No!"
Tell me, how do you say to others:
"My face earthly eyes indistinguishable."
After all, once you have opened the mouth,
Only for me withdrew muteness.
Oh, if so longed Sinai,
In the mountains would collapse booming thundered,
And if it was so plaintive rivers
That is true b, sank Noah's Ark!
In my breast the fire from Mount Horeb
Suddenly I flashed, illuminating the heart.
And if it were not for the fury of fire,
That would be tears flooded me
And if it were not my tears flow,
the sacred chest would fire me burned.
Jacob has not experienced anything
As compared to the pain of my heart,
And all the suffering of Job - creek
The current in the sea of my sorrows.
Whenever my groan heard Allah
Probably used, the face of his, he bowed in tears.
Oh, a good conductor of the caravan,
Hear the cry of the lost distance!
Around the desert. Thirst tormented,
I like separated with themselves.
My mouth is silent, my soul is mute,
But the pain of burns and tells herself.
Only the spirit to heed the language -
That wordless and soundless scream.
Earth distance - empty chamber,
Where he could pour out freely.
And the universe could accommodate
All that glittered in me, beating, burning -
And my truth saturated,
Suddenly it caught fire the hosts of lights.
And my secret was opened suddenly,
Gathered in the scorching sun circle.
As if someone had turned in silence
Hallowed Scroll - cryptography soul.
Its no one could read,
If only love is not broke the seal.
It was sealed secret flesh light
But the flesh is melting - and the mysteries of the Spirit there.
All of the universe - the spirit of the speaker,
And the book of life of the world pouring into the ear.
And I ... I hidden in you, my love.
Waves of light, I choked.
And if death has now come for me,
It did not find any signs of b.
Only the pain, which is hidden all the "I" -
My Beach? Reward my terrible!
Because the light from the fire nadmirnogo
On the ground again, not to expel me.
I this body became a stranger,
I myself wish to part with it.
You're closer to me than my flesh and blood -
Current fire, burning love!
Oh, tell me, what are you,
When comparisons are rough and empty!
Rokochut speech as inking rollers,
And to me all the time there are no words.
Oh, this always dry mouth,
Whom sip missing!
I thirst thirsty wants passion passion
And only in death has power over death.
Come, death! Erase facial features!
I - spirit, dressed in a shroud of a corpse.
I'm all gone, lost my trail.
What the eye can see - no.
But my heart burned a sudden news
From the depths of "Non-existent there!"
You zhzhesh, are age-old mine -
Beyond death, at the heart of being,
It was always and will always continue.
Only the shell may die.
Love is alive without lips, without hands, without bodies,
And breathes the spirit, even if the dust is consumed.
No, I'm not complaining about my pain,
I'm just a pain that does not melt.
And from whom, and why hide?
Before the enemy, I will be eternally therein.
He will not see my wounds and tears,
And if I saw a new brought.
incomplete translation Zinaida Mirkina | |
