Появился, наконец, и на наших болотах бар свой.
Здесь уже даже на меня наезжал как-то местный болотный ковбой.
И опять распахивается дверь с вызовом, с ноги,
я быстро подбираю модель, чтоб не «ссыкло» и чтоб и не избили, как себя вести,
если этот снова налетит, обиженный тем, что забыл здесь куртку.
Но на пороге, что тоже не расслабило, я вижу утку.
Прошла, источая особый запах. «Ну и вонь!» –
сказал кто-то. Ему утка по-человечьи режет: «Сосунок, запомни, так хтонь
местная твоя пахнет!». И на табурет залезла у стойки:
«Командир, сделай-ка давай мне по чуть-чуть много водки».
Поражённый бармен, наливая, заговорил: «Знаешь, а ты
легко устроишься в цирк». Утка наигранно оживилась: «Да-а, а нужны
маляры в цирке?» Её интонации были явной эскалацией конфликта.
А я вспоминал, что такое Хтонь. И было забыто
желание забыться в уюте этого бара, где у стойки агрессивно
набиралась утка, прокрякав громко: «Ну, крякнем и булькнем в тину!»
Говорящую утку, как я и боялся, понесло:
«Знаете, я тут в метро ехала недавно, брата вашего в вагоне было полно,
когда туда занесло двух бакланов из-за морей далёких.
По сравнению с местными, расположились свободно и громко
кудахтать начали по-своему, о своём чём-то.
А ваши, чувствую, вместо «Вот борзота!» думают: «Вот, как свобода
их преображает, не скованы и не привыкли стесняться,
даже в вагоне не нарушают друг друга личностное пространство.
А мы тут забитые все. Но ничего, японцам не слабо
измениться было, и мы тоже…» Тут утка вывела: «Японцы хоть смешно
выглядят в припадке копирования, а не как второй сорт!
А вы, вы же болотные пингвины! Вы всегда в куче! А тот баклан орёт
от нужды аж через два «личных пространства» прокричаться,
своё плюс соседское. А у вас теснотой чувство братства
воспитано, крыло к крылу!» Я вслух поправил: «Плечо к плечу».
Утка ко мне повернулась: «Что-то тут против имеет наш молчун?»
С табурета, завалившись на крыло, шатаясь, пошла ко мне: «Ну, ссыкло,
вот моё здесь перо, к нему нужно твоё «под ребро»…»
Бармен нас выгнал. Стоял сезон цвета утки.
Блюя, она сказала: «Подло вызвав рвотные спазмы в моём желудке,
ты победил, дебил, иди, свободой наслаждайся на болотах.
Она в наш пейзаж хорошо вписалась решётками на квартирных окнах».
Эта тварь своим прогоном меня почти проняла.
Но я помнил природоведение: «А хуй ли ты тогда в тёплые края
съёбываешь, когда тут холодная наступает мясня?»
«Да ладно, холодная…К вам с их образом жизни и их хлюпенькая зима
прилипла». Утка-маляр не сдавалась. А я, проветрившись чуточку,
повеселел и остановил мучительное существование уточки.
Припев:
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
В душу там всем нагадить, выпустить, чтоб пар!
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
Утка-маляр решила выпить зайти в бар.
Будь же ты проклята, Утка-маляр! There was, finally, our own bar swamps.
There have even people came at me like a local swamp cowboy.
And again, the door swings open with a challenge to his feet,
I quickly pick up the model so as not to "ssyklo" and to not beat, how to behave,
if this will fly again, offended by the fact that I forgot a jacket here.
But on the threshold, which is not to relax, I see a duck.
Past, exuding a special smell. "And the stink!" -
someone said. He was a duck in a human cuts, "Sucker, remember, so Chthon
Your local smells! ". And I climbed on a stool at the counter:
"Captain, do-it-ka give me a little bit a lot of vodka."
Struck by the bartender, pouring, spoke: "You know, you
easy to arrange in the circus. " Duck willfully revived: "Yeah, and need
painters in the circus? "Her tone was apparent escalation of the conflict.
And I remembered what Chthon. And it was forgotten
wish to forget in the comfort of the bar, where the aggressive rack
recruited duck prokryakav loudly: "Well, kryaknem and bulknem in the mud!"
Talking duck, as I feared, suffered:
"You know, I was riding the subway recently, your brother in the car was full,
when brought to the two cormorants because distant seas.
Compared with local, settled freely and loudly
They began to cluck their own way, on their something.
And your feel, instead of "Here borzota!" Think, "That's freedom
transforms them, are not constrained and are not used to be shy,
even in the car do not violate each other's personal space.
And we're all clogged. But nothing, not weak Japanese
was changed and we too ... "Then the duck brought:" The Japanese even funny
look up in a fit, not as a second grade!
And you, you're marsh penguins! You are always in a heap! And he yells Cormorant
from want as much as two "personal space" cry it out,
plus their neighbor's. And you cramped feeling of brotherhood
bred, wing to wing! "I straightened out loud:" Shoulder to shoulder ".
Duck turned to me: "Something here is against our Silent?"
With the stool fell on the wing, he staggered and went to me: "Well, ssyklo,
here's my pen to it should be your "on the edge" ... "
The bartender we drove. It was a season of colored duck.
Blyuya, she said: "Vile causing vomiting cramps in my stomach,
you won, a moron, go, enjoy the freedom of the swamps.
It is in our view a good fit grilles on residential windows. "
This creature his run of me almost getting through.
But I remembered the natural sciences: "A dick Do you then warmer climes
sёbyvaesh when here comes the cold meat? "
"Come on, the cold ... you with their way of life and their hlyupenkaya winter
stuck. " Duck-painter did not give up. And I ventilate a bit,
He cheered and stopped the duck painful existence.
Chorus:
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
In the soul there is all shit, let that steam!
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
Duck-painter decided to go to a bar to have a drink.
Be thou damned duck painter! Смотрите также: | |
