Сон,
Мне вновь приснился сон,
В котором я висел, как будто оптимист,
Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,
Что будет через год, а чего никогда не будет.
Мир,
Бесцветный серый мир,
Который весь внутри, который весь в мозгах,
Что лезут из ушей и рвутся на куски,
Чтоб память разбрелась погулять, погулять по стуже.
Снег,
Который год уж снег.
Над Родиной моей нависла чья-то тень.
И есть у ней враги. Сказали, главный я,
А после будешь ты, а за тобой ещё придут отряды.
Вонь,
Всё та же злая вонь, –
И нечем подышать, и нечем удивить.
Двух зайцев не поймать – их можно застрелить:
Подарки будут ждать, а именины будут продолжаться.
Во имя радости праздных,
Во имя хвори больных,
Во имя отсутствия тех, кого нет
Разрешите всеобщий
Бищара-рай!
Смех,
Полночный мокрый смех
В прозрачной тишине запачканных больниц.
Спасительный укол прикажет долго жить.
На мокрой простыне видны следы вчерашних ожиданий.
Страх,
Привычный с детства страх,
Колючий, словно жизнь, приятный, будто смерть.
Оправданные сны, стеклянные глаза,
Последние минуты громыхают ужасом столетий.
Миг,
Застывший вечный миг.
Очередной святой с пробитой головой.
Струится кровь с виска подобно молоку,
Что добровольно вытекает вон из материнской сиськи.
Стыд.
Познавшим этот стыд
Позвольте умереть смешно и навсегда.
Последние стихи вгрызались в пустоту,
Я весело висел и наблюдал за тем, как всё прекрасно.
Во имя радости праздных,
Во имя хвори больных,
Во имя отсутствия тех, кого нет
Разрешите всеобщий
Бищара-рай!
Сон,
Мне вновь приснился сон,
В котором я висел, как будто оптимист,
Что вечно смотрит вдаль и знает наперёд,
Что будет через год, а чего никогда не будет.