Вечерело в промозглом подъезде,
Что-то шамкал Ильич на партсъезде.
Под гитару мурлыкали песни,
Но совсем не об этом рассказ.
Три "семерки" из горлышка пили,
Два семнадцать за что уплатили.
По ноль восемь две "бомбы" открыли,
Все же лучше, чем "Красный кавказ".
С подоконника ноги свисали,
Батарею прикрыв "Левисами".
И на стенах коряво писали
"Я+ТЫ, знак равно и люблю".
И струна на ладу дребезжала,
Что опять от меня убежала
Электричка, и снова по шпалам
Я домой по привычке пилю.
Из-за двери жилищка грозила,
Что, мол, только ментам позвонила.
Ты меня в волосах приютила,
Мне "семерками" в щеку дыша.
И шептала, что предки отвалят
На неделю и хату оставят,
Что невинность в заслугу не ставят,
А в постели ты так хороша...
Столько лет с той поры пролетело,
Изменились и разум и тело.
Твой мужик "новый русский"-Отелло,
Да и я не Ромео давно.
Новый мир сеет новые песни,
То дурные, то полные спеси.
Но охота порою, хоть тресни,
Повторить, что, увы, не дано.
Что, увы, не дано всем, кто ныне
На тусовках "балдеет" в унынье.
И подъездной девчушечке Нине
Лишь за баксы охота давать.
И у Нинки сегодня кумиры:
Каи Метовы и Титамиры,
Бабки, тачки, прикиды, хавиры.
Ей романтики той не понять!
Снова вечер стоит на пороге,
С подоконника свесились ноги.
И несут с Киселевым "Итоги"
Из-под двери со смрадом струю.
Двухкассетник, "Смирноф", посиделки,
И не знают Наташки и Элки,
Что таится под слоем побелки:
"Я+ТЫ, знак равно и ЛЮБЛЮ"!
It was getting dark in the dank entrance,
Ilyich was chattering something at the party congress.
Songs purred to the guitar
But that's not what the story is about.
Three "sevens" drank from the neck,
Two seventeen for which they paid.
At zero eight, two "bombs" were opened,
Still better than Krasny Kavkaz.
Legs hung from the windowsill,
Covering the battery with "Levis".
And they wrote clumsily on the walls
"I + YOU, equal sign and love."
And the string rattled at a fret,
That she ran away from me again
Train, and again on the sleepers
I drink home out of habit.
From behind the door the dwelling threatened,
That, they say, only called the cops.
You sheltered me in my hair
Breathing "sevens" on my cheek.
And whispered that the ancestors would roll off
They will leave the hut for a week,
That innocence is not credited
And in bed you are so good ...
So many years have passed since then
Both mind and body have changed.
Your man "new Russian" -Othello,
Yes, and I have not been Romeo for a long time.
The new world is sowing new songs
Either bad, now full of arrogance.
But sometimes hunting, at least burst,
To repeat that, alas, it is not given.
What, alas, is not given to all who now
At parties he "baldets" in despondency.
And the driveway girl Nina
Only for bucks hunting to give.
And Ninka has idols today:
Kai Metova and Titamira,
Grandmas, cars, outfits, havirs.
She can't understand that romance!
Again the evening is on the doorstep
Legs dangled from the windowsill.
And they carry with Kiselev "Results"
From under the door with a stench stream.
Two-cassette player, "Smirnoff", gatherings,
And they don't know Natashka and Elki,
What is hidden under a layer of whitewash:
"I + YOU, equal to and LOVE"! Смотрите также: | |
