В пыли и скалах под самым чистым небесным сводом Паучий город раскинул сети и ловит море. Вот над прибоем стоит пришелец, глядит на воду: В движеньях нега, в зубах окурок, тоска во взоре. Хрестоматийно белеет парус, и ветер свищет, И мачта гнётся, и как ей гнуться не надоело… Вздохни поглубже, шагни подальше – никто не сыщет, Да как отыщешь в таком просторе чужое тело? Но будет биться вот здесь, левее, пониже горла Солёный, влажный комок и будет сочиться алым, И не отпустит тебя, какая б волна ни стёрла Твой след на этих соленых, серых, надёжных скалах. Следи устало за сменой красок, игрою линий. Сядь поудобней и подбородок уткни в коленки И равнодушно гляди за море, туда, где синий С лазурным цветом, сходясь, теряет свои оттенки. In dust and rocks under the cleanest heavenly arch, the spiddery city spread the network and catches the sea. It is above the apartment who stands, looks into the water: in the movements of the Nega, in the teeth of the cigarette, longing in the gaze. The cramlessly whites sail, and the wind is risening, and the mast is shortened, and how it is not tired of breaststicking ... sigh deep, it's going away - no one will find someone else's body in such a spacious. But it will be to beat here, to the left, lowering the throat salty, wet lump and will be frozen, and will not let you go, what a wave neither makes your mark on these salty, gray, reliable rocks. Shot is tired of changing the paints, Ironing lines. Sit down and the chin of Utni in the knees and indifferently look at the sea, where blue with azure color, taking care, loses its shades. | |
