1.
Мой единственный брат, у меня проблемы,
Я неплохо ем и смотрюсь не бледно,
Просто где-то внутри у меня болело,
А теперь чудовищно не болит.
Я хожу по тропинкам большого сада,
Я пою под нос, я смеюсь надсадно.
Мой единственный друг, у меня засада,
И меня не спасти без твоих молитв.
Этот город подходит мне, как перчатка,
Я умею ступать по его брусчаткам,
Я шагаю четко, я молодчага,
Я его шестереночный точный ритм.
Я знаток всех старушек, всех побирушек,
Но любую последовательность рушит
Этот пасмурный день у меня снаружи
Этот странный закон у меня внутри.
Он родной - от мечетей и до костелов,
Я могу гулять до густых потемок,
Он порой называет меня "котенок",
Он бросает мне крошки, как воробью,
Он меня привечает средь разных прочих,
И горячим днем и холодной ночью,
Треплет челку, ласкает меня: "Щеночек,
не ходи далеко, а не то убьют".
Мой закон внутри - он не гаснет, тлеет.
Может быть, я бы стала тебе милее,
Если б нынче не шла по сырой аллее
По колено в мерцающем серебре.
Шестеренка, сестренка. Грядет ноябрь.
Засыпают наяды. Ты знаешь, я бы
С ним осталась. Мой брат, повелитель яблок,
Что с тобою станется в ноябре?
2.
Под ногами трава шелестит бумагой,
Может, боги хотели мне дать ума, да
Перепутали имя. Шумит громада
Городского леса в скупых огнях.
Я могла бы быть хороша собою,
Пить вино и вскидывать бровь соболью.
Мой закон запрещает мне звать любовью
Не того, кого я хочу обнять.
Обладатель улыбки и теплых рук, ты
Был на стреме. Мы воровали фрукты,
Я свистела мотивчик червоной руты,
Корни яблонь сплетались в лаокоон.
И не то чтоб нуждались в нехитрой снеди,
И не то, чтоб хотелось украсть, посметь, но
Если нужен шанс убежать от смерти,
То, пожалуй, яблоки - это он.
Золотые яблони королевства
Шелестят листвой. Мне, пожалуй, лестно
Быть своей в этом городе страшных лестниц,
Крупных улиц и маленького метро.
Мой любимый брат на планетном шаре,
Мой закон, увы, мне всегда мешает,
Ни один параграф не разрешает
Называться любимой твоей сестрой.
Лучше б вовсе не были мы знакомы.
Барабанит дождь ледяной подковой
По угрюмым строениям поселковым
И по гордым зданиям городским.
По портовым постройкам, подъемным кранам
Рассыпает сотни мельчайших гранул.
Не крестился мужик - значит, гром не грянул,
Из семян не вылупились ростки.
Повелитель яблок, ты пахнешь сидром,
Ты жесток к свободным и ласков к сирым,
Пред последним бессмертным своим кассиром
Извинишься и скажешь: "Приду к восьми".
Не давясь слезой, не давя на жалость,
Ты уходишь, закат за тобой пожаром.
Даже смерть говорит: "Подожду, пожалуй".
И смущенно просит: "С собой возьми"?
Подворотен ветер тяжел, отвратен,
Подожди меня, мой любимый, братик,
Пусть мой долг тебе уже троекратен,
Пусть ты зол, ироничен, игрок, позёр.
Я опять наступаю на те же грабли,
Невесомо в небе висит кораблик,
Мой единственный брат - повелитель яблок,
Почему мне все время так не везёт?
3.
Я взрослею, я не прошу остаться,
Да и ты не молод. Почти что старцы,
Мы спускаемся вниз, в суматоху станций,
И расходимся, скуку неся наверх.
Но когда ты уйдешь от моих литаний,
От моих полночных к тебе летаний,
Пусть приснится тебе дождем налитая
Золотая яблоня в синеве.
Мой закон разрешает мне что попало,
Например, бродить по листве по палой,
Разрешает с кем-то казаться парой
Только понарошку, не навсегда.
Разрешает стать наконец-то взрослой,
Разрешает с сердца сдирать коросту,
Мой закон формулируется просто:
Будь всегда шестеренкой города.
Боги дали мне все, только вот ума, жаль,
Не досталось. В траве суета бумажек.
Смерть наметит четко - и вновь промажет,
Попадая в яблоко-оберег.
Не жалейте меня, за него молитесь
Задрожат миражи станционных литер,
Мой любимый, мой яблочный повелитель,
Что с тобою станется в ноя 1.
My only brother I have a problem,
I'm pretty good, and it does not look pale,
Just somewhere inside me ached,
And now terribly hurts.
I walk along the paths of a large garden,
I sing under my breath, I laugh hoarsely.
My only friend, my ambush,
And I did not save without your prayers.
The city fits me like a glove,
I know how to walk on his pitching,
I walk well, I molodchaga,
I did pinion precise rhythm.
I am a connoisseur of all the old women of all beggars,
But any sequence destroys
This cloudy day for me outside
This strange law inside me.
He is a native - from mosques to churches,
I can walk to the thick of darkness,
He sometimes calls me "kitten"
He throws me a crumb as a sparrow,
He did not abandon amidst various others,
And hot during the day and cold at night,
Ruffled bangs, caressing me, "Puppy,
Do not go far, but not killed. "
My law within - it does not go out, smoldering.
Maybe I would have become dearer to you,
If today was not a crude alley
Foot-in shimmering silver.
Gear, sis. Coming November.
Sleep mollusk. You know, I would
With him remained. My brother, the lord of the apples,
What would happen with you in November?
2.
Under the feet of grass rustling paper,
Perhaps the gods wanted me to mind, yes
Messed up the name. noise mass
City Forest fires in terse.
I could be good-looking,
Drinking wine and toss sable brow.
My law forbids me to call love
Not the one I want to hug.
The owner smiles and warm hands, you
He was on the lookout. We stole fruit,
I whistled tune Chervona rue.
The roots of apple trees intertwined in the Laocoon.
And not that I needed artless victuals,
And it's not to like to steal, to dare, but
If you want a chance to escape from death,
That, perhaps, apples - this is it.
Golden apple kingdom
The rustle of leaves. I, perhaps flattering
Being in this city their terrible stairs,
Major streets and small metro.
My beloved brother in the planetary bowl,
My law, alas, I always interfere,
No one paragraph does not allow
Loved your sister called.
Better if we were not at all familiar.
Drums icy rain horseshoe
In gloomy buildings township
And the proud building of the city.
According to the port buildings, cranes
Were scattered hundreds of tiny granules.
Not a man was baptized - then the thunder struck,
The seeds do not sprout hatched.
apples Lord, you smell like cider,
You are cruel to free and gentle to the orphaned,
Before his last immortal teller
I apologize and say, "I will come to eight."
Not choking tears, not pressing on self-pity,
You go, sunset watching you fire.
Even death says: "I'll wait, perhaps."
And shyly asks: "With a take?"
Gateways heavy wind, turned away,
Wait for me, my favorite brother,
Let my duty to you already troekraten,
Suppose you're angry, ironic, player, poseur.
I once again step on the same rake,
Weightlessness ship hanging in the sky,
My only brother - the lord of the apples,
Why am I always so unlucky?
3.
I'm an adult, I do not ask to stay,
Yes, and you are no longer young. Almost elders,
We descend down into turmoil stations
And expenses boredom bringing up.
But when you go away from my litanies,
From my midnight to you flying,
Let your dream rain poured
Golden apple tree in blue.
My law allows me horrible,
For example, browse the leaves of fallen on,
It allows someone to seem pair
Just for fun, not for ever.
Allows finally become an adult,
Allow to rip off the scab of the heart,
My law is formulated simply:
It is always cog city.
The gods have given me everything, but that's crazy, sorry,
Do not went. The grass vanity papers.
Death has been a clear - and again promazhet,
Once in the apple-ward.
Do not feel sorry for me, pray for him
Tremble mirages station letters,
My favorite, my lord apple,
What will become of thee in November | |
