Я прихожу сюда, когда мне плохо.
Не для того, чтобы мне стало хорошо, а попросить прощения.
Пусть на мгновение отпустит это что-то -
Я не научился жить после поражения.
И каждый раз не происходит ничего,
Лишь в кармане друг о друга снова трутся фотографии.
Сильней, чем боль эта заноза в биографии,
Которую не вытащить иголкой, пока я живой.
Я не жалею ни о чём и каяться за мелочёвку
Я не собираюсь - не продался и не продаюсь.
И мне останется развеять прах мечты, иллюзии
У обелиска, под которым кости наших муз.
Так пусть вся эта пыль взовьётся чёрной тучей
И закроет небо, где дрожит Никториума флаг,
Ведь моих лучших забирают города заблудших душ.
Я слушаю, как воют вслед им стаи дворовых собак.
Тяжёлый дождь прольётся в память наших общих песен,
И молния устроит небосводу кесарево.
Гром, вороньё и мои бесы - все свидетели
Того, как время прошлое становится безвестием.
Уже готов упасть на землю чёрный купол,
В мире глухо отдается эхом колокольный звон,
И толпы кукол отправляются на слом, а сотни букв и слов
Возносятся над лесом, освящённые моим костром.
Нет, я не знаю, что приснится обелиску. Эти тучи слишком близко,
И над головами тех, кто не видит дальше миски,
Нет просвета, души раздеты. Нас придавит всех,
И сегодня будет первый снег...
Когда повеет холодом от той давно не новости,
О том, что здесь, под обелиском, вечная спит молодость,
Как в одиночной камере, и небо станет каменным
Я выброшу все фото, и ливень перестанет.
Пусть ветер примет мою жертву, расплескает снимки
По полям и городам, а лица станут невидимками.
Как моя память наполнялась злобой и обидой,
Небо наполнялось снегом и теперь забито
Под завязку им, и вязкие, как манка облака
Уже не будут плакать, а земле устроят свистопляску.
Лязг и грохот Джаггернаута утихнет где-то там в дали,
И денежное дерево покроет слой небесной пыли.
Сам обелиск заснёт под хлопьями. Белым-бело
На всей планете, холодно, лишь чёрной кляксой старый дом
Останется на белой пустоши, пытаясь устрашить,
Того, кто выпустил из урны прах вчерашней жизни.
А я впервые к обелиску повернусь спиной,
Ведь там, за белою стеной, родится новый путь домой.
Когда из-за тяжелых туч пробьётся первый робкий свет...
Под звук губной гармошки ложится первый снег.
Уже готов упасть на землю чёрный купол,
В мире глухо отдается эхом колокольный звон,
И толпы кукол отправляются на слом, а сотни букв и слов
Возносятся над лесом, освящённые моим костром.
Нет, я не знаю, что приснится обелиску. Эти тучи слишком близко,
И над головами тех, кто не видит дальше миски,
Нет просвета, души раздеты. Нас придавит всех,
И сегодня будет первый снег... I come here when I feel bad.
Not so that I feel good, but ask for forgiveness.
Let for a moment will let go of something -
I did not learn to live after the defeat.
And every time nothing happens,
Only in his pockets about each other again rubs photos.
Stronger than the pain of this occasion in the biography,
Which does not pull out the needle while I am alive.
I do not regret anything about the smallest
I'm not going - I did not sell and not sell.
And I will remain dispelled by the dust of dreams, illusions
Obelisk, under which the bones of our music.
So let all this dust crawl black clutch
And closes the sky where the flag is trembling the flag,
After all, my best take the city of lost souls.
I listen to how the flock of courtyard dogs are waiting.
Heavy rain will be in memory of our common songs,
And lightning will arrange the cesarean creek.
Thunder, Voronene and my demons - all witnesses
How the time is the past becomes stupid.
Already ready to fall on the ground black dome,
In the world is deeply given to echoing bell ringing,
And crowd dolls go on the layer, and hundreds of letters and words
Associate over the forest, consecrated by my fire.
No, I do not know what to dream of Obelisk. These clouds are too close
And above the heads of those who do not see the bowls,
No lumen, souls are spread. We will give all
And today there will be the first snow ...
When it becomes cold from that long ago not news,
That here, under Obelisk, the eternal sleeps youth,
As in a single chamber, and the sky will become stone
I will choose all photos, and shower will stop.
Let the wind take my sacrifice, spills pictures
In the fields and cities, and faces will become invisible.
How my memory was filled with malice and offend,
The sky was filled with snow and now clogged
Under the strings to them, and viscous, like a model cloud
Will not cry, and the earth will arrange a whistle.
Clang and rumble of Juggernaut subsight somewhere in Dali,
And the monetary tree will cover the layer of heavenly dust.
Obelisk himself falls under flakes. White white
On the entire planet, cold, only black klyax old house
Will remain on the white empty, trying to frighten,
One who released the dust of yesterday's life from the urn.
And I first turn the back to the obelisk,
After all, there, behind the White Wall, a new way will be born home.
When the first timid light is trying because of heavy clouds ...
Under the sound of the harmonica, the first snow falls.
Already ready to fall on the ground black dome,
In the world is deeply given to echoing bell ringing,
And crowd dolls go on the layer, and hundreds of letters and words
Associate over the forest, consecrated by my fire.
No, I do not know what to dream of Obelisk. These clouds are too close
And above the heads of those who do not see the bowls,
No lumen, souls are spread. We will give all
And today there will be the first snow ... Смотрите также: | |
