Она выскочила, как чёрт, к подбородку приставила нож,
всё, говорит, теперь уже поздно, ты никуда не уйдёшь.
я разрежу тебя на кусочки, сниму твою тёплую кожицу.
мне никак не живётся иначе.
не спится, не естся, не можется.
она вышибла дверь с ноги, перевезла все свои вещи,
с каждой ночью она всё громче, всё безжалостнее и резче.
она курит, не одеваясь, что-то кричит с балкона.
и глядят ненасытные черти
из огромных её глазёнок.
она пьёт мою кровь на завтрак, и на обед, и на ужин,
а соседи уже судачат, мол, угробит и этого мужа.
она ходит в моих футболках, учит меня плохому.
я привык к её влажному телу,
как к наркотикам или спиртному.
из таких не выходят супруги, послушные тихие жёны…
я вхожу в неё, как в Аид, каждым вздохом её обожжённый,
я не знаю других имён, я забыл номера своих бывших.
мне так сладко, и больно, и тошно,
что от этого едет крыша.
я зациклен на этой стерве, я забил на друзей и работу,
у меня не осталось денег, я раздавлен и напрочь измотан.
она выскребла моё сердце, чтобы складывать там окурки.
но однажды она ушла.
в моей старой осенней куртке.
Знаешь она говорила, что не бросит меня никогда
я сжимал её тонкую шею, целовал ей низ живота
а потом она резко остыла и сбежала к любовнику, ночью
И признаться честно, тогда я был просто в клочья
я пытался тогда утопиться на горьком бутылочном дне
но самое жуткое, что она проросла во мне
как терновая ветка, густая осока, плющ, ядовитый корень
если я пойду за водой на кухню, то увижу её в коридоре
помнишь песню Агаты Кристи? так вот, я был на той войне
у меня появлялись женщины, я изменял им с ней
я носил её, как осколок в груди, как застрявшую в мясе пулю
и поэтому я до сих пор вижу призрак её на стуле
А потом всё закончилось, как говорится: the end
но когда выключается свет, возникает её силуэт
я глотал как конфеты лекарство, чтоб, наконец, уснуть
я пытался всё вычеркнуть с памяти и навсегда поменять свой путь
Мне сложно остыть, хотя мы разошлись несколько лет назад
но когда выключается свет, я всё так же встречаю её глаза
она входит, как белый призрак, в рубашке на голое тело
и зрачки её, полные ревности, смотрят остекленело
а потом она молча садится на стул, и лунное серебро
заливает колени, запястья, скулы и чёрный рот
я скучаю по жизни той, хотя с ней ведь одни проблемы
и когда я ложусь в постель, появляется этот демон
я уехал из той квартиры, протрезвел и вернул румянец.
у жены моей - новое платье, а у сына - огромный ранец.
я почти высыпаюсь, а утром отвожу нашу дочку в ясли.
я прекрасный отец и муж,
но до чёртиков просто несчастлив
She jumped like a damn, knocked knife to the chin,
Everything, he says, now it's too late, you will not leave anywhere.
I will give you to pieces, I will rent your warm skin.
I do not live anyway.
Do not sleep, do not eat, it can not.
She bounced the door from his legs, transported all his things,
Every night she is louder, everything is ruthless and sharper.
She smokes, not dressed, something shouts from the balcony.
and look insatiable devils
From the huge eye of her eye.
She drinks my blood for breakfast, and for lunch, and for dinner,
And the neighbors are already lucky, they say, threatened and this husband.
She goes in my T-shirts, teaches me bad.
I got used to her wet body,
As to drugs or alcohol.
Of these, no spouses come out, obedient quiet wives ...
I enter her as in Aid, every sigh of her burned,
I do not know other names, I forgot the number of your former.
I am so sweet, and hurt, and sick
That the roof goes from this.
I'm looked at this bitch, I scored on friends and work,
I have no money left, I crushed and completely exhausted.
She screamed my heart to fold the cigarettes there.
But one day she left.
In my old autumn jacket.
You know she said that he would never throw me
I squeezed her thin neck, kissed her lower belly
And then she sharply cooled and escaped to her lover, at night
And to admit honestly, then I was just in the shreds
I tried then to bother on a bitter bottle day
But the most terrible thing she sprouted in me
As a ternant branch, thick, ivy, poisonous root
If I go for water into the kitchen, I will see her in the corridor
Do you remember the song Agatha Christie? So, I was on that war
Women appeared, I changed it with her
I wore her like a fragment in the chest, like a bullet stuck in meat
And so I still see her ghost on a chair
And then everything ended, as they say: The End
But when the light turns off, its silhouette occurs
I swallowed like candy medicine, so that finally sleep
I tried to delete everything from memory and chase my way forever
It is difficult for me to cool down, although we divided a few years ago
But when the light turns off, I still meet her eyes
She enters how white ghost, in a shirt on a naked body
and pupils her full of jealousy, look glazed
And then she silently sits on a chair, and lunar silver
pours his knees, wrists, cheekbones and black mouth
I miss the life of that, although it's some problems with her
And when I go to bed, this demon appears
I left the apartment, rubbed and returned a blush.
My wife has a new dress, and the son is a huge quarrel.
I almost pour out, and in the morning we assume our daughter to Nursery.
I am a wonderful father and husband
But before the scratchik just unhappy Смотрите также: | |
