в ладонях прятался апрельский ветер.
от молчания болело горло.
это был тот самый город,
в котором мы никогда не встретились.
он чем-то похож на другие:
такой же болезненный вакуум,
замкнутый в незнакомых кварталах,
где закаты застенчиво – алые,
и детали в подробностях одинаковые.
в нём не было шумных заводов,
крошечных фабрик, что пачкали небо дымом,
и единственное, что казалось необходимым -
твой голос на другой стороне телефонного провода.
это тот самый город,
где по-весеннему сладкий и тонкий.
вызывающий запах сирени и барбариса
и где мне каждую ночь снится,
будто я превратился в книгу стихов
и умер на чужой книжной полке.
In the palms hid april wind.
Silence silence sick.
It was the same city
in which we never met.
He is like others:
The same painful vacuum,
Closed in unfamiliar quarters,
Where are the sunsets shy - scarlet,
And the details in the details are the same.
There were no noisy plants in it,
tiny factories that dirty sky smoke
And the only thing seemed necessary -
Your voice on the other side of the telephone wire.
this is the very city
Where is spring sweet and thin.
Lilac and Barbaris
and where I dream every night,
as if I turned into a book of poems
And died on someone else's bookshelf.
