Я разломан на части, озлобившись.
И никто не особенный здесь.
Покуда звучат выстрелы пушек,
Моя юности въелась в кожу чернилами.
Заебать всех и слиться на полпути,
Покуда к небу тянутся провода..
Покуда девственницы слушают стыдно,
Это мерзкая, пульсирующая правда,
Как боль в зубах.
Я изрыгаю из себя остатки нот.
И если не пропил блеск в глазах.
Стоит ли вообще смотреть в сторону
Твоя любовь была изуродованна
Фалмерами спрятана в глубокие норы
Мой голос звучит в чужих квартирах,
Городах и иногда даже средцах.
MRX вскроет наши черепные коробки
Выставив напоказ мелкие страхи.
Мы все пробали, вплоть до талого.
И на севере уже никогда не зазвучат мои слова,
Под алко...
Голем.
Убитый горем, изнасилование и каннибализм,
неудавшийся голем.
Сочиняя бытовые стихи в дороге,
По следам рататоска, по ясению Игдрасиль.
Не потеряй последний свет, а то ведь сгинешь.
И родным будет обидно.
Сколько сил вложено и все мимо.
Ямы да мины.
Нас погребут повседневности
Лавиной
В которую мы нырнем валетом.
Я знаю, мы с тобой встретимся,
Следующим летом.
Хотя мы и не знакомы
Но твоё лицо я замечал всюду,
Оттаивая от латентной комы.
Эстетика вандализма,
Я падла, которая покушается на святую чистоту твоей души,
Мой дорогой слушатель.
I broke into parts, looking for.
And no one is special here.
As long as gun shots sound
My youth entered into the skin ink.
Fuck everyone and merge halfway
As long as the sky is drawn to the sky ..
As long as the virgin listens to be ashamed,
It is vile, pulsating truth,
As pain in the teeth.
I am expressing the remnants of notes.
And if he did not cut the shine in the eyes.
Is it worth looking to the side
Your love was disgusting
Falmers hidden in deep holes
My voice sounds in foreign apartments,
Cities and sometimes even the middle.
MRX will open our cranial boxes
Deploying small fears.
We all tried, right up to Talah.
And in the north they will never wonder my words,
By alko ...
Golem.
Killed by grief, rape and cannibalism,
Failed naked.
Composing household poems on the road
In the footsteps of the Ratatoska, on the casation of Rudsil.
Do not lose the last light, but then you will cure.
And the relatives will be offended.
How many strength is invested and all past.
Jama and mines.
We will be buried everyday life
Avalanche
In which we are a diving currency.
I know, we will meet with you,
Next summer.
Although we are not familiar
But your face I noticed everywhere
Having thawing from the latent coma.
Aesthetics of vandalism,
I padl, who seeps on the holy purity of your soul,
My dear listener.
