она на меня смотрит
из-за аппарата кассового.
взгляд у неё бездушно-пластмассовый,
такой, что хочется убежать
и забиться в углу,
на пластинку поставить иглу
и заставить тихо жужжать
и вспомнить, что тебе всё равно.
залечь бы на дно,
или выйти на улицу.
к чёрту осанку, немного ссутулиться.
мимо зеркальных витрин.
один на один.
и своё одиночество
выгуливать, как чёрного дога,
между грязных машин
и дышать излюбленным смогом
с кредитной картой в руке.
бумажками в 200 у.е.
помашу перед девочкой,
она улыбнётся, как Мессалина,
и скажет: «oh, baby, oh, yeah!»
следы кокаина
у её ноздрей.
у открытых дверей
я скажу: «здесь душ, здесь кровать.
я тебя не хочу —
одному одиноко спать».
не хочу вспоминать,
как на кухне всю ночь
мы держались за руки,
а потом я кормил тебя завтраком
и за ухо
убирал
волос твоих прядь,
а теперь мне становится
наплевать,
но сказать не хватает духу,
и как-то неловко,
что в кровати вместо тебя
лежит случайная шлюха,
а у неё на запястье твоя
разноцветная татуировка.