Шагнув во двор,
поймав в ладони пар,
закрыл глаза
шарфом.
Вернее – спрятал.
И захотелось лечь
на тротуар.
Лицом в песок
и битум.
И заплакать.
Плевать – ко мне
прилипнут грязь и гарь.
Пусть дым из труб
окутывает тело.
Мне захотелось лечь
на тротуар.
Белел ноябрь.
На улице темнело.
Вокруг меня резвилась детвора.
Старушки обсуждали
герра Трумпа.
В подъезде зажигалась
лампа-бра.
Троллейбус шёл проторенным
маршрутом –
а я лежал.
Мечтал о волшебстве,
которое – без искр и мандаринов.
Которое – в автобус и к Неве.
По улицам. Вдоль – снов
и магазинов.
Белел ноябрь.
Кружило и мело.
Я вспоминал шуршанье
электрички,
ползущей в полусонный
Петергоф,
где мы с тобой –
замерзшие прилично –
глотали закипевшее вино,
меняя грусть на
праздничную радость.
Мигал горячей лампой
Гастроном,
живущий на изгибе
автострады.
Но а теперь –
лицом на тротуар.
И в этом нет ни грусти.
Ни печали.
Я просто лёг. Не умер.
Не упал.
Я просто лёг.
И все вокруг
молчали.
***
Шагнув во двор,
поймав в ладони пар,
закрыл глаза,
услышал шелест ивы.
И захотелось лечь
на тротуар,
себя притом почувствовав
счастливым.
