Ты уже не первый. И не второй.
Просто персонаж, проходной герой.
Боль твоя не скрутит моё нутро,
Смех не подарит радости.
Ты -- боевичок, детектив, попсня.
Книги будут съедены, фильм отснят.
Что ты лезешь всюду, как тот сорняк?
Что тебе ответить? "Прости"? Прости.
Я сержусь на тебя, я беру перо,
Я тебе подкладываю перрон,
Вереницу свадеб и похорон,
В зимнем далёком городе.
Ты, конечно, едешь -- как быть? родня.
В коридоре пьют, а в купе бубнят
Нынче вместо праздничного огня
Тусклый, холодный, голый день.
Не сюжет, набросок, одна из проб,
Повод сдобрить текст, запасти острот.
Что стучишь зубами, родной? Продрог?
Так ведь январь, не май, поди.
Позвони... кому там в хандре звонят?
Погуляй, до поезда есть полдня.
Только ты -- уставился на меня.
Сохнет в горле. Стынет в груди.
Ты сердит на меня, ты берёшь перо...
You're not the first. And not the second.
Just the character, passing a hero.
Your pain does not twist my insides,
Laughter does not give joy.
You - boevichok, Detective popsnya.
Books will be eaten, the movie filmed.
As you climb everywhere, like the weed?
What do you say? "Sorry"? Sorry.
I'm mad at you, I take the pen,
I'll enclose the platform,
A string of weddings and funerals,
In the winter a distant city.
Of course, you're going - how to be? relatives.
In the hallway, drinking and chanting in a compartment
Today, instead of a celebratory fire
Dull, cold, naked day.
Not the plot, a sketch of one of the samples,
Reason flavor text, stock up jokes.
With chattering teeth, dear? Chilled?
So since January, not in May, I suppose.
Call ... someone there in melancholy call?
Walked to train half a day there.
Only you - stared at me.
Dries throat. Runs cold in the chest.
You're angry at me, you take a pen ...
