Питер...
На мне привычные к ходьбе ноги
И старый свитер.
Питер...
Моё тело вырвалось из берлоги,
Сползло с дивана
Послушать, как решётка летнего сада
Звенит на ветру.
Питер...
Даже цари здесь когда-то вставали рано
Бродить во главе парада.
Питер...
Мне надоело бестолковье телеэкрана,
Ленинград, мать его точка ру.
Питер...
Здесь уже с утра наступает вечер,
Карамельные купола Спаса расцветки моего матраса.
Отражают милые сердцу, уютные представления о рае,
Но мне умирать нечем.
Питер...
Не мы. Не мы, Питер нас выбирает.
Остальные живут в другом граде,
Бродят в тысячеглазом многоэтажном стаде
С застрявшими в почках обломками петрова камня.
Я когда-то там был и помню,
Как балансируют между парфюмом и вонью
На Неве ли уже и сам я?
Банзай, Питер! На постаменте Юпитер,
Суворов, слеза ребёнка, приваренная к мечу,
Детские игры стали совокуплением крови и стали,
Верным слугам империи даже Родина по плечу.
Музыка весьма пользительна, особливо барабан
Весьма помогает ходить строем,
На марши и под конвоем.
Приподнимает дух этот подъемный кран.
Питер...
Вязь монархических литер ещё продолжает быть.
Sine me de me, без меня, обо мне.
Битте стоит ли говорить.
Питер...
Старый, больной репетитор
Утюдит дрянные буйные, недоразвитые мозги.
Что через несколько лет прекращают мочиться в подъездах.
И выступают на писательских съездах
Посланцы степи и туманав,
Азиаты суровы и зги. (?)
Питер...
Нева с пепельными лоскутьями льда,
Который ворохом старых писем
Стынет в тёмных взглядах прохожих.
Близость суровой смерти и ледяная вода
Делает нас моложе.
Питер...
Собаки, вороны, храмы,
Проводники от Б.Г. до Ламы,
На рекламном щите с кокетством
Какая-то юная дева с бананами и утюгами -
Буржуазная королева
Констатирует, Питер, наше с тобой уродство.
Питер...
А где-то цветут заморские страны,
обдолбанные афроамериканцы в объятьях нирваны
На Холливут-авеню
Требуют только одно - увеличенное меню.
А там мы всегда засранцы,
А там мы всегда иностранцы.
Мы печальное этих стран отражение,
Мы гамлетовская тень, вытекающая из раны,
Мы поражение любой европейской идеи.
Выползаешь на Бродвей и мысль в башке: Идея!
Мы слыхали про политкорректность,
Но то, что дозволено Юпитеру, не разрешено быку.
Олухи уплотнительных застроек в бетонном соку
С упоением вытирают ноги о ржавый фасад Питера,
Расстреллевское кукареку.
Питер...
Конец природы,
Всплески крутой свободы,
Выкидыши и роды,
Горькие в чаду машин.
Век на плечах
Соцреализм.
Чугунный пустой кувшин.
Соцреализм.
Пепел в надгробных речах,
Картины, типа "Большая уха на Селигере",
Пьесы, типа "Сталевар".
Пылятся на площадях эти антикварные пионеры
Революционного перегара.
Питер...
Непересыхающий мой литр.
Выпивать здесь всегда красиво:
Романтизм, ардего, барокко,
Прёт классическая перспектива
Альтернативой подпольного рока.
Пил Тургенев, пил Достоевский
Исторический овер-драйв,
Как Распутин блевал на Невский
Голося: Рок-энд-ролл из лайф!
Питер...
Продолжает случайность твоего существованья.
Питер...
Экзистенциальная метафизическая свобода.
А если проще, Питер, никому я здесь, на хрен, не нужен.
Не вписывается моя гармонь в твою симфоническую партитуру.
Этот конь, в пространстве, изначилованном архитектурой
Поедант тебя на ужин.
И поэтому здесь никогда уже не существует народа
В понимании объёма нации.
Пассионарят лишь скинхёды-наци,
И на каждое их "бля"
Одиночество твоего рубля.
Питер, Питер, я устал.
Я устал, Питер, я устал
От плевел отделят зерно,
Я устал от гнилой контркультуры,
От попсовой своей натуры
Я устал, Питер, я устал
От тайот, жигулей, рено.
Я устал наблюдать в метели
Эротизм Петропавловской щел Peter...
For me accustomed to walking legs
And an old sweater.
Peter...
My body broke out of the den,
Slid off the couch
Listen as the grill summer garden
The bell in the wind.
Peter...
Even kings once stood up here early
Rove headed the parade.
Peter...
I'm tired of stupid TV screen,
Leningrad, the mother of his dot ru.
Peter...
Here, in the morning the evening comes,
Caramel coloring of the dome of the Savior of my mattress.
Reflect cute heart charming idea of paradise,
But I have nothing to die.
Peter...
Not we. Do not we, Peter chooses us.
Others live in another hail,
Rove in the high-rise tysyacheglazom herd
With debris stuck in the kidney stone Petrova.
I once was there and I remember,
How to balance between perfume and stench
At Neve there already and I myself?
Banzai, Peter! On the pedestal of Jupiter,
Suvorov, a tear of the child, welded to the sword,
Kids Games began copulation blood and steel,
Faithful servants of the empire, even on the shoulder homeland.
Music is very polzitelno, Especially drum
Quite helps to march in formation,
At marches and under guard.
It raises the spirit of the crane.
Peter...
Vyaz monarchical letters still continue to be.
Sine me de me, without me, about me.
Bitte needless to say.
Peter...
Old, sick tutor
Utyudit cheesy wild, immature brains.
What a few years later stopped to urinate in doorways.
And speak at writers' congresses
Envoys of the steppe and tumanav,
Asians harsh and DIG. (?)
Peter...
Neva with ash shreds ice
That pile of old letters
Runs cold in the dark looks of passers-by.
The proximity of death and severe ice water
It makes us younger.
Peter...
Dogs, crows, temples,
Conductors from BG to Lama,
On a billboard with coquetry
Some young maiden with bananas and irons -
bourgeois Queen
States Peter, our ugliness with you.
Peter...
And somewhere in bloom overseas countries,
stoned blacks in the arms of nirvana
On Hollivut Avenue
It requires only one thing - a larger menu.
And there we are always assholes,
And there we are always foreigners.
We are a sad reflection of these countries,
We Hamlet shadow flowing from the wound,
We will defeat any European ideas.
Crawls on Broadway, and the idea in the head: The idea!
We have heard of political correctness,
But what is allowed to Jupiter is not allowed to a bull.
Boobies sealing concrete developments in the juice
With gusto wipe their feet on the rusty facade of Peter,
Rasstrellevskoe doodle.
Peter...
End of Nature,
Bursts steep freedom,
Miscarriages and birth,
Bitter in the fumes of cars.
Century on the shoulders
Socialist realism.
Cast iron empty jug.
Socialist realism.
The ashes in funerary speeches
Paintings such as "Big ear on Seliger"
Plays such as "Steelworkers".
Gathering dust on the areas of the antique pioneers
Revolutionary fume.
Peter...
My perennial liter.
Drinking is always nice:
Romanticism, ardego Baroque
Pret a classic prospect
The alternative rock underground.
Peel Turgenev, Dostoevsky drank
Historical over-drive,
As Rasputin vomit on Nevsky
Wailing: Rock-and-roll of Life!
Peter...
Continues chance of your existence.
Peter...
The existential metaphysical freedom.
And if simpler, Peter, nobody here I am, fucking is not needed.
It does not fit my squeeze into your symphonic score.
This horse, space, architecture iznachilovannom
Poedant you to dinner.
And so there will never exist people
In the understanding of the nation's volume.
Passionaries only skinhёdy-Nazis,
And for each of their "fucking"
Ruble your loneliness.
Peter, Peter, I'm tired.
I'm tired, Peter, I'm tired
From the chaff separate the grain,
I'm tired of the rotten counterculture,
From the pop of his nature
I'm tired, Peter, I'm tired
From Tayota, Lada, Renault.
I'm tired of watching in a snowstorm
Eroticism and Paul slots Смотрите также: | |
