Сразу, как только Я лягу под одеяло. Мне станет тебя катастрофически мало. Пусто в пальцах, как в холодных трубах. И не согреет меня оленья шуба. В горле скребутся слова и запятые. Гланды с языком не иначе как понятые. Рассосать бы как леденцы этот ком в глотке. Я бы выпила абрикосовый компот, а продают водку. Я как свежая побелка, в постели лежу белая. Немая, возбуждённая, целая. Расковыриваю дыры в потолке ночи, свяжу из неё чулки, ажурные очень. Заберусь на подоконник, как в башню принцессы. Усядусь на века, отгорожусь лесом. И у тёплой батареи с холодным окном забудусь запоздалым, безответственным сном.
As soon as I lay down under a blanket. I would be you too little. Empty fingers as cold pipes. And I will not warm reindeer fur. Throat scratching the words and commas. Tonsils with language not only as witnesses. would dissolve like candy this lump in the throat. I would drink apricot compote and sell vodka. I like fresh whitewash, white lie in bed. Silent, excited by, the whole. Picks open the hole in the ceiling of the night contact out of her stockings, fishnet much. I climb up on the window sill, as the princess in the tower. Usyadus for centuries, fenced off forest. And warm battery with a cold window Forget late, irresponsible dream.
