Стихи и ололовокал — И. Бродский
Я заражен нормальным классицизмом.
А вы, мой друг, заражены сарказмом.
Конечно, просто сделаться капризным,
по ведомству акцизному служа.
К тому ж, вы звали этот век железным.
Но я не думал, говоря о разном,
что, зараженный классицизмом трезвым,
я сам гулял по острию ножа.
Теперь конец моей и вашей дружбе.
Зато -- начало многолетней тяжбе.
Теперь и вам продвинуться по службе
мешает Бахус, но никто другой.
Я оставляю эту ниву тем же,
каким взошел я на нее. Но так же
я затвердел, как Геркуланум в пемзе.
И я для вас не шевельну рукой.
Оставим счеты. Я давно в неволе.
Картофель ем и сплю на сеновале.
Могу прибавить, что теперь на воре
уже не шапка -- лысина горит.
Я эпигон и попугай. Не вы ли
жизнь попугая от себя скрывали?
Когда мне вышли от закона "вилы",
я вашим прорицаньем был согрет.
Служенье Муз чего-то там не терпит.
Зато само обычно так торопит,
что по рукам бежит священный трепет,
и несомненна близость Божества.
Один певец подготовляет рапорт,
другой рождает приглушенный ропот,
а третий знает, что он сам -- лишь рупор,
и он срывает все цветы родства.
И скажет смерть, что не поспеть сарказму
за силой жизни. Проницая призму,
способен он лишь увеличить плазму.
Ему, увы, не озарить ядра.
И вот, столь долго состоя при Музах,
я отдал предпочтенье классицизму,
хоть я и мог, как старец в Сиракузах,
взирать на мир из глубины ведра.
Оставим счеты. Вероятно, слабость.
Я, предвкушая ваш сарказм и радость,
в своей глуши благословляю разность:
жужжанье ослепительной осы
в простой ромашке вызывает робость.
Я сознаю, что предо мною пропасть.
И крутится сознание, как лопасть
вокруг своей негнущейся оси.
Сапожник строит сапоги. Пирожник
сооружает крендель. Чернокнижник
листает толстый фолиант. А грешник
усугубляет, что ни день, грехи.
Влекут дельфины по волнам треножник,
и Аполлон обозревает ближних --
в конечном счете, безгранично внешних.
Шумят леса, и небеса глухи.
Уж скоро осень. Школьные тетради
лежат в портфелях. Чаровницы, вроде
вас, по утрам укладывают пряди
в большой пучок, готовясь к холодам.
Я вспоминаю эпизод в Тавриде,
наш обоюдный интерес к природе,
всегда в ее дикорастущем виде,
и удивляюсь, и грущу, мадам. Poems and ololovokal - Brodsky
I infected normal classicism.
And you, my friend, are infected with sarcasm.
Sure, just make a moody,
serving in the Department of Excise.
To that, you called this age of iron.
But I do not think talking about various things,
that infected sober classicism,
I myself was walking on a knife edge.
Now the end of my and your friendship.
But - the beginning of many years of litigation.
Now you get a promotion
Bacchus interfere, but no one else.
I leave it in the same cornfield,
how I went up to her. But also
I hardened as Herculaneum in pumice.
And I for you shake my hand.
Let scores. I have been in captivity.
Potatoes eat and sleep in the hayloft.
I may add that it is now on the thief
not a cap - a bald head lights.
I imitator and a parrot. Did not you
life parrot on my own hide?
When I came out of law & quot; fork & quot ;,
I was warmed by your divination.
Ministry Moose something there does not tolerate.
But most usually in such a hurry,
that the hand runs awe,
and beyond doubt the proximity of the Divine.
A singer is preparing a report,
the other produces a muffled murmur,
and a third knew that he - a shout,
and it breaks all the flowers of kinship.
And to say the death, which is not to keep up with sarcasm
of the life force. Pronitsaya prism
He is able to only increase the plasma.
He was, alas, not illuminate the core.
And, so long in the states muses,
I prefer the classicism,
even though I might as elder in Syracuse
look at the world from the bottom of the bucket.
Let scores. Probably weakness.
I'm looking forward to your sarcasm, and joy,
in his wilderness bless difference:
dazzling buzzing wasp
in a simple daisy is shyness.
I am aware that the abyss before me.
And steep consciousness as the blade
around its axis stiff.
Shoemaker builds boots. Pieman
It builds a pretzel. Practitioner of black magic
leafing through a thick tome. A sinner
exacerbates that every day, sins.
Attract dolphins on the waves of the tripod,
Apollo overlook neighbors -
ultimately, infinitely external.
Rustle of the forest, and the sky turned a deaf ear.
It will soon fall. School notebooks
lie in the portfolios. Enchantress like
you are placed in the morning locks
in a big bunch, ready for the cold.
I remember an episode in Tauris,
our mutual interest in nature,
always in its wild-growing form,
and wonder, and sad, madam. | |
