It had been the perfect Friday afternoon,
the job was almost done.
The house we were decorating was owned by a little old man,
forever in the same three piece suit he'd probabbly had since he was demobbed.
He seemed to be forever on his way to the post office,
carrying brown paper ansd string wrapped parcels under his arm.
He'd bring us out china cups of camp coffee and plates of custard cream biscuits.
The house had belonged to his parents who had both passed away within weeks of each other, a few years back.
They were the only people he had ever lived with, this was the only house he had ever lived in.
I wondered what would happen to the house when he's gone.
It was a short walk to my bedsit, once a similar house to the old man's, now broken into lots of single room accomodation.
It also once had a great garden like his, now occupied by one-storey modern block building, containing the dentist and chiropodist.
In my room was an electric cooker, which I only used in winter to keep warm,
next to that was a sink with a glass shelf above it, on which was a toothbrush and carton of marlboro's.
There was a table with a chair in one corner, a single bed in the other, and about four sq ft in the middle.
There was a wooden drawer under the bed with most of my clothes in, the rest was over the back of the chair.
I had a record player on a table and boxes of records underneath.
The bathroom for the first and the second floor was opposite my room,
it had a meter for the water which took two 50pence pieces, you'd have to wait half an hour for the water to heat up, and keep an eye on the door in case some sod pinched your bath.
There was one toilet upstairs and one outside, but no one used the outside one anymore, so it was where the local prostitutes would take their clients for a quickie.
I'd spend as little time as I could in my room, my skin was still warm and soft from the bath as I walked into town.
So I was sat on my usual bar stool in my usual pub by 6.30, the usual twelve or so regulars in at this time of the evening, nice and relaxed before the post 8.00 crush, we'd crowd around the tiny bar then pool tables, the house rule for fool was winner stays on, you'd chalk your name on the balckboard, and wait your turn. The challenger would pay for the game, so if you were good, you 'd play all night.Tonight I was great.
She walked into the pool room just as I potted the black, the next name on the list, bent down to the slot on the table and put coins in.
I was used to seeing her surrounded by burgundy flocked wallpaper and red velvet upholstery in the sunday night pub around the corner; she looked different stood here in the pool room, she looked good, she was looking at me.
I ended the game as quickly as I could, without losing badly and stood near her.
"Would you like a drink?", she asked. "I get them. What do you want?" I replied. "The same as you're having", she said.
The great thing about being a regular when the bars turned deep is it only takes a raised eyebrow and a couple of nods, and two bottles of Holster Pils had been passed over people's heads to you. We did the pool room dance for a while, moving to" excuse me"'s bending around elbows and pool cues until we decided to move on
It was too early to go to the club, so we went around the corner to the Sunday night pub. It was still quite busy on a Friday night, full of couples and students. It had a reputation as a gay bar, probably why the students came in, to feel safe.
She was my dream, we drank pernod and blacks, talked about John Barry, Ford Cortinas (she preferred the Mark 3), what was best: gel or Brylcream? I preferred the Brylcream.
She even agreed On Her Majesty's Secret Service was the best Bond film, if you accept it as a whole and not just get hung up about George Lazenby.
She smoked Silkcuts, she didn't mind Marlboros, but we b Это был идеальный пятничный день,
работа была почти сделана.
Дом, который мы украшали, принадлежал маленькому старичку,
навсегда в том же костюме-тройке, который он, вероятно, носил с тех пор, как демобилизовался.
Казалось, он вечно шел на почту,
он нес под мышкой свертки из обернутой коричневой бумаги и веревочки.
Он приносил нам фарфоровые чашки лагерного кофе и тарелки печенья с заварным кремом.
Дом принадлежал его родителям, которые умерли с разницей в несколько недель, несколько лет назад.
Они были единственными людьми, с которыми он когда-либо жил, это был единственный дом, в котором он когда-либо жил.
Интересно, что будет с домом, когда он уйдет.
До моей спальни было несколько минут ходьбы, когда-то похожий на дом старика, теперь разбитый на множество одноместных комнат.
Здесь также когда-то был большой сад, похожий на его, теперь он занимает одноэтажное современное блочное здание, в котором находятся дантист и мануальный терапевт.
В моей комнате была электрическая плита, которую я использовал только зимой, чтобы согреться,
рядом с ней была раковина со стеклянной полкой над ней, на которой стояли зубная щетка и картонная упаковка «Мальборо».
В одном углу стоял стол со стулом, в другом - односпальная кровать, примерно четыре квадратных фута посередине.
Под кроватью был деревянный ящик с большей частью моей одежды, остальное было над спинкой стула.
У меня на столе стоял проигрыватель, а под ним - коробки с пластинками.
Ванная на первом и втором этаже была напротив моей комнаты,
у него был счетчик воды, на который уходили две штуки по 50 пенсов, приходилось ждать полчаса, пока вода нагреется, и следить за дверью на случай, если какая-нибудь дернина застрянет в ванне.
Был один туалет наверху и один снаружи, но никто больше не пользовался внешним туалетом, так что именно там местные проститутки брали своих клиентов на короткое время.
Я проводил как можно меньше времени в своей комнате, моя кожа была все еще теплой и мягкой после ванны, когда я шел в город.
Так что я сидел на своем обычном барном стуле в моем обычном пабе к 6.30, обычно двенадцать или около того завсегдатаев приходило в это время вечера, приятно и расслабленно перед давкой после 8.00, мы толпились вокруг крошечного бара, затем бильярдные столы домашнее правило для дураков гласит, что победитель остается, вы должны написать свое имя на доске и ждать своей очереди. Претендент заплатил бы за игру, так что если бы вы были хороши, вы бы играли всю ночь. Сегодня я был великолепен.
Она вошла в бильярдную как раз в тот момент, когда я забил черное, следующее имя в списке, наклонился к прорези на столе и положил туда монеты.
Я привык видеть ее окруженную бордовыми флокированными обоями и красной бархатной обивкой в воскресном ночном пабе за углом; она выглядела иначе, стоя здесь, в бильярдной, она выглядела хорошо, она смотрела на меня.
Я закончил игру как можно быстрее, не проиграв сильно, и встал рядом с ней.
«Хочешь выпить?», - спросила она. "Я их получаю. Что ты хочешь?" Я ответил. «То же, что и у вас», - сказала она.
Самое замечательное в том, чтобы быть постоянным игроком, когда решетка стала глубокой, это то, что достаточно приподнять бровь и пару кивков, и две бутылки Holster Pils были переданы вам над головами людей. Некоторое время мы танцевали в бильярдной, двигаясь, чтобы «извините», сгибаясь вокруг локтей и бильярдных сигналов, пока не решили двигаться дальше.
Было слишком рано идти в клуб, поэтому мы свернули за угол в воскресный ночной паб. В пятницу вечером там все еще было довольно людно, полно пар и студентов. Он имел репутацию гей-бара, вероятно, поэтому студенты приходили сюда, чтобы чувствовать себя в безопасности.
Она была моей мечтой, мы пили перно и негры, говорили о Джоне Барри, Форде Кортинасе (она предпочитала Mark 3), что было лучше: гель или Brylcream? Я предпочел Brylcream.
Она даже согласилась, что «Секретная служба Ее Величества» - лучший фильм о Бонде, если принять его в целом, а не просто зацикливаться на Джордже Лэзенби.
Она курила Silkcuts, она не возражала против Мальборо, но мы Смотрите также: | |
