Тем утром проснулся я в баре.
А может и в аглицком пабе.
С порога настучал одному по таблу.
Да что там - паре.
Нахамил накрахмаленой бабе,
Сошелся в цене по баблу,
На зависть картавому раббе,
И продал все мысли. Не парит.
После начался праздник.
И вряд ли кто был недоволен,
Там кончились сразу и морали и басни.
Хотел бы уйти, но вышло - не волен.
Что делать, остался, продолжил игру.
Скурил все идеи и пропил музу,
Чтоб отпали сомненья,
А то, предположим - вру,
Послал все подальше, а шестерку - в лузу.
Дальше было фрикшоу.
И даже скорее не фрик,
А может даже не шоу,
Но на нем я оставил свой крик.
Минуту спустя спустились мадам,
И в такт колыханья грудей
Я зашагал по рядам,
По пряди волос оставляя на столике
Под восхищенные взгляды людей.
Руку пожав незнакомому другу,
Оставил в ладони его свою пятерню.
Вторую пустили по кругу
Онанисты в далеком и темном углу.
Стянув с моих плеч пиджачок,
Мне в губы жадно впилась проститутка,
И я почувствовал слабый толчок -
Это плечи упали со стуком.
А мои прекрасные губы
Чертовка решила присвоить себе.
И если б не вдарили медные трубы,
В оркестре, что раньше играл только флейтой,
Остался бы я при ушах и услышал тех змей,
Что мои ступни обвили сжимающей лентой.
Так, что я двигаться больше не смел.
Но был достаточно смел отстегнуть свои ноги,
И уже дальше лежать на грязном полу
Совершенно не зная чувства тревоги
И, глядя наверх, возносить светилу хвалу.
Но вот незадача, заместо светила
На сводчатой кровле закрепились коварные люстры.
Так моих глаз ненадолго хватило,
И теперь им уже не смотреть на девичьи бюсты.
Под конец даже хрен отвалился,
Обнаружив себя в руках обезьянки бармена.
Сам же бармен, покряхтев, наклонился
И отнял мне голову. А что уж, ведь кончилась смена.
Пора бы уже и в порядок приводить заведенье.
Что осталось мне, спросите грустно?
Отвечу вам-память осталась, хоть это не густо.
Каждому в этом проклятом мире
Досталась частичка меня.
Пусть лягут тяжелую гирей
И будут друг друга сменять
Полулживые образы парня
То только с левой рукой, то и вовсе без плеч,
Но всегда с беззаботной улыбкой,
Которую бармен стереть позабыл по беспеч...
Но стихают последние отзвуки реальности зыбкой
И мне вот-вот уже будет пора.
Но весь смысл-то в чем?
Здесь мысль как солнце стара:
Я попросту нужным не счел
Раствориться бесследно в конце,
Я в мирозданья кольце
Решил задержаться навечно,
Или хотя бы подольше,
И пусть от кольца меня теперь не отсечь, но
Скажу вам, что нету участи горьше. I woke up in a bar that morning.
Or maybe in an English pub.
From the doorway I tapped one on the tabla.
What is there - a couple.
I got nasty on a starched woman,
Agreed on the price of the dough
To the envy of the burry rabba
And sold all my thoughts. Does not float.
After the holiday began.
And hardly anyone was unhappy
There immediately ended both morals and fables.
I would like to leave, but it turned out - not free.
What to do, stayed, continued the game.
Smoked all the ideas and drank the muse
So that doubts disappear
And then, suppose - I'm lying,
He sent everything away, and the six into the pocket.
Then there was a freakshow.
And even rather not a freak,
Or maybe not even a show
But on it I left my cry.
A minute later, madam came down,
And to the beat of the swaying of breasts
I walked through the rows
Leaving strands of hair on the table
Under the admiring glances of people.
Shaking hands with an unfamiliar friend,
He left his fingers in his palm.
The second was run in a circle
Masturbators in a far and dark corner.
Taking off my jacket from my shoulders,
A prostitute eagerly dug into my lips,
And I felt a faint jolt -
The shoulders fell with a thump.
And my beautiful lips
The devil decided to take it for herself.
And if copper pipes hadn't been blown,
In an orchestra that used to play only with a flute,
I would stay with my ears and hear those snakes
Squeeze tape around my feet
So that I did not dare to move any more.
But he was brave enough to unfasten his legs,
And then lie on the dirty floor
Completely unaware of feelings of anxiety
And, looking up, offer praise to the luminary.
But bad luck, instead of lights
Insidious chandeliers were fixed on the vaulted roof.
So my eyes didn't last long
And now they no longer look at the girl's busts.
In the end, even the hell fell off,
Finding himself in the arms of a bartender monkey.
The bartender himself leaned over, pokryakhtev
And took my head away. And what, the shift is over.
It’s time to put the establishment in order.
What is left for me, ask sad?
I will answer you, the memory remains, although it is not a lot.
To everyone in this damn world
I got a piece of me.
Let a heavy weight fall
And they will replace each other
Half-lying guy images
Sometimes only with the left hand, sometimes without shoulders at all,
But always with a carefree smile
Which the bartender forgot to erase by carelessness ...
But the last echoes of reality fade away
And I’m about to go.
But what is the whole point?
Here thought is as old as the sun:
I simply did not consider it necessary
Dissolve without a trace at the end
I am in the universe ring
I decided to stay forever
Or at least longer
And let me not be cut off from the ring now, but
I will tell you that there is no worse fate. | |
