Oh, bird in flight, your burden is light.
With cellophane bones and pin black eyes.
You trust in the skies, you trust in the breeze,
you trust in the branch, trust in the leaves.
trust in the leaves.
In the leaves.
In the leaves.
Oh wildflower no trembling nor terror.
Blooming today then thrown in the fire.
Appropriately attired, these bleeding hearts tracking the sun from dawn to set.
From dawn to set.
Dawn to set.
Dawn to set.
It's in the nature of things,
seen and unseen,
the posture of the creature for the human being.
It's parabolically precise and therefore incomplete.
Or maybe not but abstract at the very least.
Like what about, what about, what about?
What about, what about, what about?
What about, what about, what about?
Oh, father deer, what do you fear?
And are you aware the hunter is near?
Who shall mourn, when you collapse in the snow,
And lay down your head, lay down your horn?
Lay down your horn?
Down your horn?
Down your horn?
О, птица в полете, твое бремя легкое.
С целлофановыми костями и черными глазами.
Ты веришь в небо, ты веришь в ветер,
Вы доверяете отрасли, доверяете листьям.
верь в листья.
В листьях.
В листьях.
О полевой цветок, ни дрожи, ни ужаса.
Цветет сегодня, затем брошен в огонь.
Надлежащим образом одетые эти кровоточащие сердца следят за солнцем от рассвета до заката.
От рассвета до захода.
Рассвет, чтобы установить.
Рассвет, чтобы установить.
Это в природе вещей,
видел и не видел,
положение существа для человека.
Это параболически точный и, следовательно, неполный.
Или, может быть, нет, но, по крайней мере, абстрактно.
Как насчет того, о чем, как насчет?
Как насчет, как насчет, как насчет?
Как насчет, как насчет, как насчет?
О, отец олень, чего ты боишься?
А ты в курсе, что охотник рядом?
Кто будет оплакивать, когда ты упадешь в снег,
И сложить голову, сложить свой рог?
Положи свой рог?
Вниз по твоему рогу?
Вниз по твоему рогу? | |
