А спёртое счастье глобальной коробки
легко оправдалось, легко объяснилось
этническим братством безвольных фигурок
совсем не обидным теплом тесноты
Здесь каждый глоток благодатного смрада
обильно насыщен присутствием бога
а всякие наросты противоречий
заботливо режет сакральность труда
Но кроме осеннего неба
есть вечный сквозняк непонятных предчувствий
а кроме цветочного поля
есть тайная радость бумажной любви
И только один одноногий солдатик
бесследно увяз в богохульной свободе
он тихо поверил в спасительность смерти
и стойко покинул хуевый театр
Студеный рассвет ожидал за окошком
пока оберутся мурашки сомнений
пока замолчит оловянное сердце
пока… И укутал тревожной слюдой!