Скажи зачем дышать если перекрыли воздух.
Скажи куда бежать если братик уже поздно.
Тут гаснут звезды сгорают в пепел все желания.
Среди бетонных плит выжег будто бы задание.
Жизнь испытание я понял это в свои двадцать,
На плече набил тату с пометкой не сдаваться.
Падать, но подниматься еб*ть, но не еб*ться,
Писать все треки от души мне не нужны овации.
Дворовая ротация и пацаны с приютов.
Мне заменили институт - настыли как-то люто.
Участвовал в замутах и беспонтовых тёрках.
Уже в 9-ом классе винстон заменил махоркой.
В руке с отверткой я помню рамс за гаражами.
Я мог тогда уйти, но я остался с пацанами.
Били ногами и мама тогда ах*ела.
Когда ей в пять утра оставили под дверью тело.
И нету дела и хэппи энда нету точно.
Жизнь нагибает брат и проверяет нас на прочность.
Сменяя почву мы движемся походу в бездну.
А этот мир не изменить я понял бесполезно.
Поход по лезвию тащет за собою память.
Я вспоминаю этот май и тех, кто смог оставить.
И как-то грустно, когда на грани срыва.
Будь аккуратен брат за нами наблюдает ксива.
Это Россия я патриот своих районов.
Где по углам рисуют, а где нету друг законов.
Краской баллонов зависимость подъездыных пыли,
Мы пронесем через года мы просто этим жили.
Мы просто жили и уважали тех кто старше,
Сидели сутки во дворах не думали что дальше.
По гримам фальша я научился верить в чудо,
Вселяя где-то об асфальт в душе не встал паскуда.
На поводу плетемся делаем что скажут,
Наш рацион тут круглыми сутками жрать лажу.
Захочешь снять ошейник быстро закрыть ответки,
Они нас научили дышать в свободной клетке.
Проснулся отработал вечер спи спокойно,
День сурка завтра не отличишь от сегодня.
В средь всей этой мути тихо педали крутим,
Тут скорей дойдешь то ручки чем до сути.
По часам взрослели романтика в апреле,
Зима в любую пору году выбивала двери.
Где только не бывали, как только не лечили,
Задыхаясь в пыли много гибло молодыми.
Есть что вспомнить, но не расскажешь ребенку,
С огромной радостью назад бы отмотал пленку.
Все под одну гребенку наши не гаснут огни,
Походу и в полтос в душе останемся детьми.
А я сидел и думал что белые вороны жив еще,
Мне вспоминалось как терялся в парапетах крыш.
Ветер поигрывал будто шептал мне будь услышанным,
А по ночам мама шептала тихо спи малыш.
Сижу смотрю в окно и думаю когда все кончится,
Сижу смотрю и не одной мысли с поймать не могу.
Мы поколение привет нам слишком много хочется,
И если был тут самый нам обгореть всем в аду.
С самого детства до поздна на улице,
Теперь наоборот работа дом вот так и живём.
И снова новый день наступит и опять нахмурился,
Уже есть девочка но вряд ли назовёт отцом.
Детство закончилось и мне кричали с*ка ты врёшь,
Двенадцать лет когда к моей спине приставили нож.
Бывало столько всякой грязи но сейчас не о том,
Странная штука жизнь ты это все поймешь, но потом. Tell why breathe if they blocked the air.
Tell me where to run if the brother is already late.
Here the stars are burning burning all wishes in the ashes.
Among the concrete slabs, the task would look like.
Life test I understood it in my twenty
On the shoulder, I did not give a tattoo with a mark.
Fall, but climb fuck *, but not fucking,
To write all the tracks from the soul I do not need ovations.
Poultry rotation and boys with shelters.
I was replaced by the institute - they smeared somehow Lyuto.
Participated in wamutahs and impasshed graves.
Already in the 9th grade, Winston replaced Machore.
In your hand with a screwdriver, I remember Rams beyond garages.
I could then go, but I stayed with the boys.
They beat their feet and mom then ah * ate.
When she was left the body at the door at five in the door.
And there is no business and Happi End no exactly.
Life bends brother and checks us for strength.
By replacing the soil we are moving campaign in the abyss.
And this world does not change, I understood it is useless.
The campaign on the blade is due to the memory.
I remember this May and those who were able to leave.
And somehow sad when on the verge of a breakdown.
Be careful brother followed by Ksiva.
This is Russia I am a patriot of my districts.
Where in the corners are drawn, and where there is no friend of laws.
Paint cylinders dependence of incident dust,
We will carry after years we just lived it.
We just lived and respected those who older
The day was sitting in the courtyards did not think further.
For the grima false, I learned to believe in a miracle,
Installing somewhere on the asphalt in the soul did not stand pascut.
On the occasion, we do what they say,
Our diet here is a round day to eat Laude.
You want to remove the collar quickly close the platforms,
They taught us to breathe in a free cage.
I woke up worked the evening Sleep quietly,
Surk Day tomorrow is not distinguished from today.
In the medium of all this muta, the pedals are quiet,
There will soon come out then handles than before the essence.
According to the clock, the romance in April,
Winter at any time of the year knocked out the door.
Where they were not, as soon as they were not treated,
Panting in dust with a lot of young people.
There is something to remember, but you will not tell the child,
With a great joy back would be filmed.
All under one comb, our lights do not go out,
The campaign and in Poltos in the shower will remain children.
And I sat and thought that white crows are still alive,
I remembered how it was lost in the roof parapets.
The wind played as if he whispered to me if he was heard,
And at night, Mom whispered quietly sleep the baby.
I sit looking out the window and think when everything is over,
I sit looking and not one thought I can't catch.
We generation hello we want too much
And if it was here we must burn everything in hell.
From childhood to late on the street,
Now, on the contrary, the house work here and live.
And again the new day will come and frowned again,
Already there is a girl, but it is unlikely to call his father.
Childhood ended and I shouted with * ka you're lying
Twelve years when the knife stick to my back.
Happened so much dirt but now it's not about
Strange thing Life You will understand it all, but then. | |
