ПИАНИСТ.
Он сел устало к пианино
и тронул клавиши слегка.
Седой, в годах уже мужчина,
да одинок наверняка.
В помятом клетчатом жакете,
в потёртых джинсах с бахромой,
и незатейливом берете.
А взгляд потухший - никакой.
Но только первые аккорды
взметнулись вдруг средь суеты –
глаза ожили, профиль гордый
возник из грешной пустоты.
Пришли в движенье даже плечи,
улыбкой озарило рот.
И так случалось каждый вечер –
из года в год, из года в год.
И гам утих. Прошлась по зале
походкой быстрой тишина.
И только ноты те звучали…
И только ноты те звучали…
И была музыка слышна
в сердцах и душах
тех, кто слушал,
кто волшебству тому внимал,
кто есть и спорить перестал…
В сердцах и душах…
В сердцах и душах…
Как будто тихий благовест
вдруг пробудил светло, невинно.
Привстали где-то даже с мест
увидеть кто за пианино.
Но свет софитов ослеплял.
Лишь только контур силуэта
в такт дивной музыке дрожал.
Но даже это, даже это
держало в напряженьи зал:
за инструментом - сам Маэстро.
Один, без всякого оркестра
такие звуки создавал..
Но вот руки последний взмах, –
и нотой «фа» умолкли звуки.
Улыбка меркла на устах.
А на колени пали руки…
И вновь возникла суета,
Гам, смех, и лёгкий звон бокалов.
Но в душах пела красота…
Но в душах пела красота…
И от себя не отпускала…
PIANIST.
He sat down wearily at the piano
and touched the keys lightly.
Gray, in years has a man,
let alone for sure.
In a rumpled plaid jacket,
in shabby jeans with fringe,
and unpretentious take.
A glance extinct - no.
But only the first chords
shot up suddenly amid the bustle -
eyes came to life, a proud profile
arose from sinful emptiness.
They began to move even the shoulders,
a smile lit up his mouth.
And so it happened every night -
year after year, year after year.
And the uproar subsided. Marched through the hall
gait quick silence.
And only those notes sounded ...
And only those notes sounded ...
And there was music heard
in the hearts and souls
those who listened
who listened to the magic,
who have ceased to argue ...
In the hearts and souls ...
In the hearts and souls ...
As if the silent bells
suddenly awakened bright, innocently.
Stood up somewhere even places
see who is behind the piano.
But the spotlight was blinding.
As soon as the outline of the silhouette
to the beat of the music marvelous trembling.
But even so, even that
kept in suspense Hall:
for tool - Maestro himself.
Alone, without the orchestra
such sounds are created ..
But the latest wave of the hand -
and note "fa" silent sounds.
The smile faded on his lips.
And on his knees fell hand ...
Again, there is vanity,
Gum, laughter, the clink of glasses and light.
But in the hearts of singing beauty ...
But in the hearts of singing beauty ...
And by itself would not let ...
