Twas the night before Christmas, when all through the house
Not a creature was stirring, not even a mouse.
The stockings were hung by the chimney with care,
In hopes that St Nicholas soon would be there.
The children were nestled all snug in their beds,
While visions of sugar-plums danced in their heads.
And mamma in her ‘kerchief, and I in my cap,
Had just settled our brains for a long winter’s nap.
When out on the lawn there arose such a clatter,
I sprang from the bed to see what was the matter.
Away to the window I flew like a flash,
Tore open the shutters and threw up the sash.
The moon on the breast of the new-fallen snow
Gave the lustre of mid-day to objects below.
When, what to my wondering eyes should appear,
But a miniature sleigh, and eight tinny reindeer.
With a little old driver, so lively and quick,
I knew in a moment it must be St Nick.
More rapid than eagles his coursers they came,
And he whistled, and shouted, and called them by name!
"Now Dasher! now, Dancer! now, Prancer and Vixen!
On, Comet! On, Cupid! on, on Donner and Blitzen!
To the top of the porch! to the top of the wall!
Now dash away! Dash away! Dash away all!"
As dry leaves that before the wild hurricane fly,
When they meet with an obstacle, mount to the sky.
So up to the house-top the coursers they flew,
With the sleigh full of Toys, and St Nicholas too.
And then, in a twinkling, I heard on the roof
The prancing and pawing of each little hoof.
As I drew in my head, and was turning around,
Down the chimney St Nicholas came with a bound.
He was dressed all in fur, from his head to his foot,
And his clothes were all tarnished with ashes and soot.
A bundle of Toys he had flung on his back,
And he looked like a peddler, just opening his pack.
His eyes-how they twinkled! his dimples how merry!
His cheeks were like roses, his nose like a cherry!
His droll little mouth was drawn up like a bow,
And the beard of his chin was as white as the snow.
The stump of a pipe he held tight in his teeth,
And the smoke it encircled his head like a wreath.
He had a broad face and a little round belly,
That shook when he laughed, like a bowlful of jelly!
He was chubby and plump, a right jolly old elf,
And I laughed when I saw him, in spite of myself!
A wink of his eye and a twist of his head,
Soon gave me to know I had nothing to dread.
He spoke not a word, but went straight to his work,
And filled all the stockings, then turned with a jerk.
And laying his finger aside of his nose,
And giving a nod, up the chimney he rose!
He sprang to his sleigh, to his team gave a whistle,
And away they all flew like the down of a thistle.
But I heard him exclaim, ‘ere he drove out of sight,
"Happy Christmas to all, and to all a good-night!" Это была ночь перед Рождеством, когда весь дом
Ни одно существо не шевелилось, даже мышь.
Чулки осторожно подвешивали к дымоходу,
В надежде, что святитель Николай скоро будет там.
Дети уютно устроились в своих кроватях,
А в их головах танцевали видения сахарных слив.
И мама в косынке, а я в фуражке,
Только что успокоил наши мозги на долгий зимний сон.
Когда на лужайке раздался такой стук,
Я вскочил с кровати, чтобы посмотреть, в чем дело.
В сторону окна я пролетел, как вспышка,
Разорвал ставни и вскинул створку.
Луна на груди свежевыпавшего снега
Придал блеск полудня объектам внизу.
Когда, что должно явиться моим удивленным глазам,
А вот миниатюрные сани и восемь маленьких оленей.
С маленьким стареньким водителем, таким живым и быстрым,
Я понял, что это должен быть Святой Ник.
Они пришли быстрее орлов,
И он свистнул, и кричал, и назвал их по имени!
«Теперь, Дэшер! Теперь, Танцовщица! Теперь, Прансер и Виксен!
Давай, Комета! Давай, Купидон! на Доннера и Блитцена!
На крыльцо! наверх стены!
А теперь беги прочь! Беги прочь! Унеси все! "
Как сухие листья, что перед диким ураганом летят,
Когда они встретят препятствие, взлетайте в небо.
Так что на крышу дома они взлетели,
С санями, полными игрушек, и со Святым Николаем тоже.
А потом, в мгновение ока, я услышал на крыше
Гарц и топанье каждого копытца.
Когда я рисовал в голове и оборачивался,
В дымоход прыгнул Святой Николай.
Он был весь в мехах, с головы до ног,
И вся его одежда была запятнана пеплом и копотью.
Связку игрушек, которую он набросил на спину,
И он выглядел как разносчик, открывший рюкзак.
Его глаза - как они мерцали! его ямочки как весело!
Его щеки были как розы, его нос как вишня!
Его забавный ротик был натянут, как лук,
И борода его подбородка была белой, как снег.
Обрубок трубы он зажал в зубах,
И дым обвил его голову венком.
У него было широкое лицо и маленький круглый живот,
Когда он смеялся, он трясся, как миска с желе!
Он был пухленький и пухлый, старый веселый эльф,
И я рассмеялся, когда увидел его, вопреки себе!
Подмигивание его глаза и поворот его головы,
Вскоре дал мне понять, что мне нечего бояться.
Он не сказал ни слова, а сразу приступил к работе,
И набила все чулки, потом рывком повернулась.
И, отведя палец от носа,
И, кивнув, он поднялся в трубу!
Он вскочил в свои сани, чтобы его команда свистнула,
И все они полетели, как чертополох.
Но я слышал, как он воскликнул: «Прежде чем он скрылся из виду,
"Счастливого Рождества всем и спокойной ночи!" | |
