I am born by Caesarian section at 9:30 AM in Princess Mary's Maternity Hospital on the 24th May, sixty years ago today, dangled by the ankle, smacked across the bum, swaddled in a blanket howling like a wheel. My big brother Iain on his tip-toes hisses 'I don't like him'. He's Maradona, I'm Peter Beardsley, chasing a ball through the mud followed by the kitchen window, bellowing through the fern: 'Boys! Dinner's ready!' Dad is tuning in the telly beyond a heaving mountain of spaghetti hoops.
I am nothing You are nothing Nothing important Death within a dream
Petrified on the back of a pedallo in the Balearic Sea off Alcudia I can see the ghost of my uncle Derek waving to us from the beach, gently drifting out of reach, the telephone reciever swinging by its cord, a glass of broken beer expanding on the lino. My mam slips into the coffin a polaroid of his sweetheart Clutching Good-Luck Bear I peer gingerly over the side, press my nose up to the tide, and there behold a barracuda chewing on a chrysanthemum and a family of clownfish hovering in the corpse's hair.
In the scullery of the cub-hut my clarinet falls into a sack of flour - a flurry of pins squashed into the leather handle a crescent moon of stricken fig-wasps. Drizzling my fingers with The Magic Sponge Dad says 'we'll probably have to chop them off'. He collapses like a canvas tent on the floodlit astroturf rent with a fibula guide-rod poking a hole through his shin There are teardrops in his moustache charging a flute of champagne down the aisle and out for a throw-in A St.John ambulance careers between the sugary pillars of the wedding cake
A crystal spoon A pewter tankard these words inscribed upon the base: HAPPY RETIREMENT BEST GRANDDAD IN THE WORLD A toby jug filled to the brim with curtain hooks A sheepskin rug discoloured with tobacco smoke within it's braids concealed a rank of plastic soldiers set to burst underfoot Berwick in oils: a skiff on the swollen tweed cradling a false pearl a ceramic seraph with an ashtray for a brain - and I don't care about these things Why do they remain so clear while the faces of my loved ones disappear?
A Rington's plate a forking hairline seam of superglue through the Black Gate a digital photoframe frozen on an blurry orange thumb I remember all these things Old karate trophies I am tethered by these things Thimbles and pesatas I remember all these things A roll of Woolworth's price stickers I can see all these things but where have all my people gone?
In the end it wasn't meant to be. He was the most beautiful thing that I had ever seen. He survived for seven days before he slipped away Я рожден от кесарева сечения в 9:30 утра в родильном доме принцессы Марии на 24 мая, шестьдесят лет назад, болталась на лодыжке, отдавало по заднице, пеленают в одеяло воем, как колесо. Мой старший брат Iain на его цыпочках шипит: "Я не люблю его. Он Марадона, я Питер Бердсли, чеканка мяч через грязь а затем кухонного окна, выкрикивая через папоротника: "Мальчики! Ужин готов!' Папа настройки на телик за бросательный гору спагетти обручи.
я ничего Ты ничто Ничего важного Смерть во сне
Окаменевший на спине pedallo на Балеарских море у Алькудия Я вижу призрак моего дяди Дерек махали нам от пляжа, мягко дрейфует вне досягаемости, телефон качается приемник его шнуром, стакан разбитого пива расширяется на линолеумом. Моя мама скользит в гроб поляроид его возлюбленной Сжимая Good-Luck Медведя я заглядываю опаской за борт, нажмите мой нос до прилива, и там вот барракуда жевание на хризантему и семейство парящий в клоун волосы трупа.
В судомойню детёныша-хате мой кларнет падает в мешок муки - шквал штифтами сжато в кожаной ручкой полумесяц из Stricken фиговых ос. Моросящий мои пальцы с волшебной губки Папа говорит, что "мы, вероятно, придется рубить их. Он разваливается, как брезентовой палатке на освещенном AstroTurf аренда с малоберцовой направляющего стержня тыкая отверстие через его голени Есть слезинки в его усы зарядка флейта шампанского вниз по проходу и за вбрасывания А карьера St.John скорой помощи между сладкими столбов свадебного торта
Кристаллическая ложка Оловянную Танкард эти слова, начертанные на базе: HAPPY ПЕНСИОННОГО ЛУЧШИЙ Granddad В МИРЕ Скалозуб Кувшин доверху с карнизов крюками Овчины ковер обесцветить табачного дыма в это косами скрывала звание пластиковых солдат набор лопнуть под ногами Берик маслом: ялик на опухшие твид придерживая ложный жемчуг керамический серафим с пепельницей для мозга - И я не забочусь об этих вещах Почему они остаются так ясно, в то время как лица моих близких исчезают?
Пластина A Рингтон в разветвление линии роста волос шов суперклеем через Черное ворота цифровая фоторамка заморожен на смазанный оранжевый большой палец Я помню все эти вещи Старые карате трофеи Я привязал этими вещами Наперстки и pesatas Я помню все эти вещи Рулон цена наклейки Вулворте Я могу видеть все эти вещи, но где прошли все мои люди?
В конце концов, это не должно было быть. Он был самым красивым вещь, которую я когда-либо видел. Он выжил в течение семи дней прежде чем он ускользнул Смотрите также: | |