En un carro de olvido, antes de aclarar, de una estación del tiempo, decidido a rodar. Run-Run se fue pa´l Norte, no sé cuándo vendrá. Vendrá para el cumpleaños de nuestra soledad. A los tres días, carta con letra de coral, me dice que su viaje se alarga más y más, se va de Antofagasta sin dar una señal, y cuenta una aventura que paso a deletrear.
Al medio de un gentío que tuvo que afrontar, un transbordo por culpa del último huracán, en un puerto quebrado cerca de Vallenar, con una cruz al hombro Run-Run debió cruzar Run-Run siguió su viaje llegó al Tamarugal. Sentado en una piedra se puso a divagar, que si esto que lo otro, que nunca que además, que la vida es mentira que la muerte es verdad, ay ay ay de mí.
La cosa es que una alforja se puso a trajinar, sacó papel y tinta, un recuerdo quizás, sin pena ni alegría, sin gloria ni piedad, sin rabia ni amargura, sin hiel ni libertad, vacía como el hueco del mundo terrenal Run-Run mandó su carta por mandarla no más. Run-Run se fue pa´l Norte yo me quedé en el Sur, al medio hay un abismo sin música ni luz.
El calendario aloja por las ruedas del tren los números del año sobre el filo del riel. Más vueltas dan los fierros, más nubes en el mes, más largos son los rieles, más agrio es el después. Run-Run se fue pa´l Norte qué le vamos a hacer. В машине забвения перед уточнением, времени года, полон решимости катиться. Беги-беги пошли на север, Я не знаю, когда это произойдет. Приедет на день рождения нашего одиночества. Через три дня письмо с коралловым письмом, говорит мне, что твоя поездка становится все длиннее и длиннее, он покидает Антофагасту без знака, и рассказать приключение что случилось с заклинанием.
Посреди толпы что ему пришлось столкнуться, перевод по вине от последнего урагана, в сломанном порту возле Валленара, с крестом на плече Беги, должно быть, пересеклись Run-Run продолжил свой путь прибыл в Тамаругал. Сидя на камне он начал бродить, что, если это, чем другой, что никогда, кроме того, что жизнь - ложь что смерть правда, ай ай я.
Дело в том, что подседельная сумка он начал суетиться, достал бумагу и чернила, возможно воспоминание, без боли и радости, без славы и милосердия, без гнева и горечи, без желчи и свободы, пустой как дыра преступного мира Run-Run отправил свое письмо за то, чтобы больше не отправлять. Беги-Беги пошли на север Я остался на юге, посередине пропасть без музыки и света.
В календаре по колесам поезда числа года по краю рейки. Больше поворотов дают утюги, больше облаков в месяц, чем длиннее рельсы, кислее будет после. Беги-Беги пошли на север Что мы можем сделать. | |