ну хватит, астма - это дыхание невдыхания, глаукома и горлом ком.
этим воздухом даже и захлебнуться - мало. лучше твоим звонком.
и в шею шоссе, и в колени к аллеям, и внутрь груди
падает замертво голос, которому всегда холодно выходить.
собирая стихи свои в вой, под курткой растекаются плечи,
вот такая моя война - я себя калечу, руки душу в карманах из всей силы, и
полосует воздух музыка, я не видела,но мне говорили:
знаешь, твои затяжки глубже царапин, ключичных ям.
а я и без Хорни и Кьеркегора понимаю,что целуют меня, а не я.
нужно, чтобы от самых простых слов содрогнулось тело,
чтоб электричеством било, чтобы всё твое сразу из-под контроля.
слева всё красное,нежное потеряло форму и набок сбилось.
только тело.пожалуйста, дальше не надо. внутри-то я давно разучилась.
дело мое, быть ли счастливой, вбивать ли татуировки
глазами беззвучными в тело твое. погладили на ночь
ладонь - и снится зажатая в ней другая. не успеваю,
ты понимаешь, не успеваю, и режу свою - чтобы не снилась обнимающая, вторая.
и горькое утро вдохнет тебя и не выдохнет, сколько хочешь
заезженных смс, вытоптанного снега
столько мятого в этом городе и астматиков, и меланхоликов хлора,
а я просто сжимаю гортань, чтобы не разрыдаться тебе в куртку.
это как ты приходишь к друзьям своим, а тебя там и вовсе не ждал никто,
это как ты пишешь о боли, а всем почему-то становится так смешно,
это когда ты в шутку просишь: "уйдем, только когда закончатся сигареты",
а внутри в это время перевернуто, исковеркано, дораздето,
всё до последней нитки вырвано. ты же напротив сидишь, глаза у тебя медовые,
смеёшься и что-то рассказываешь так трогательно, серьезно.
а меня уже поздно гладить по голове, правда, очень поздно,
не разожмется внутри ничего. там кулак, и там очень больно, там очень остро.
это как у всех зонтик, а ты с мокрыми волосами под тихим ливнем.
это как берешь за руку, а она тоже холодная-прехолодная,
это как в человеке прекрасно всё, изумительно,
кроме одного: ты не можешь сделать его счастливым.
я бы правда собрала все стихи свои в вой и выкинула, тетради, даты,
только бы не скулить, только не перееханные поездом лапы,
только не кровь по щекам, по рукам, на свитер и деревянные парты,
только не уезжай от меня так часто, так резко, по делам, к друзьям или там куда-то.
любить - это астма, это когда вместо снега тянутся телефонные провода
тебе внутрь. это когда заедает на каждой клавише,
это когда тебе он уже чуть не кричит "уходи, приелось, не бывает так навсегда",
а ты продолжаешь ему рассказывать ,что без него нет ничего дальше.
и тебя не слышно, шум города выбил всё и допил остаток,
и он чуть ли не с силой вырывает из твоей свою руку, насовсем уезжая.
и ты умираешь вот тут,на этом же самом месте, по грязной подъездной стене сползая,
и даже не по-цветаевски,когда больше глаз слезы, а сухо, и горько,воздух глотая жадно.
и вот как объяснить другому, такому теплому, почему ты как ладонь ледяная и не разжатая,
молчаливая, полная боли и как-то издыхающей пустоты,
как объяснить эту ночь, эту скрученность легких, и что
дыхание невдыхания - это астма.
а дыхание не в дыхание - это я и ты.
это как берешь за руку, а она тоже холодная-прехолодная,
это как у всех зонтик, а ты с мокрыми волосами под тихим ливнем.
это как в человеке прекрасно всё,
кроме одного: ты не можешь сделать его счастливым.
это как ты приходишь к друзьям своим, а тебя там и вовсе не ждал никто,
это как ты пишешь пишешь о боли, а всем почему-то становится так смешно,
это когда ты в шутку просишь: "уйдем, только когда закончатся сигареты",
а внутри в это время перевернуто, исковеркано, дораздето,
всё до последней нитки вырвано
ритмом. well enough, asthma is breathless breathing, glaucoma and a lump in the throat.
even choking on this air is not enough. better by your call.
and in the neck of the highway, and in the knees to the alleys, and inside the chest
a dead voice falls, which is always cold to go out.
collecting his poems into a howl, shoulders spread under the jacket,
this is my war - I cripple myself, my hands are in my pockets with all my might, and
music strips the air, I did not see, but they told me:
you know, your puffs are deeper than scratches, clavicular holes.
and even without Horney and Kierkegaard I understand that they are kissing me, not me.
you need the body to shudder from the simplest words,
so that electricity beats, so that everything is yours at once out of control.
on the left, everything red, delicate has lost its shape and swayed to one side.
body only. please don't go further. inside, I have long forgotten how.
my business is to be happy, to drive in tattoos
with soundless eyes into your body. stroked at night
palm - and dreaming of another clutched in it. I don't have time
You understand, I don't have time, and I cut mine - so that I don't dream about the hugging, the second one.
and the bitter morning will breathe you in and not breathe out as much as you want
hackneyed SMS, trampled snow
so much crumpled in this city and asthmatics, and melancholic chlorine,
and I just squeeze my larynx so as not to burst into tears in your jacket.
it's like you come to your friends, and no one was waiting for you there,
it's like you write about pain, but for some reason everyone gets so funny,
this is when you jokingly ask: "we will leave only when we run out of cigarettes",
and inside at this time it is turned upside down, distorted, finished up,
every last thread has been torn out. you are sitting opposite, you have honey eyes,
you laugh and tell something so touchingly, seriously.
but it's too late to stroke me on the head, however, it's very late,
nothing will unclench inside. there is a fist, and there it is very painful, very sharp there.
it's like everyone has an umbrella, and you're with wet hair under a quiet downpour.
it's like you take a hand, but it is also cold, very cold,
it's like everything in a person is beautiful, amazing,
except for one thing: you cannot make him happy.
I would really have collected all my poems in a howl and threw them, notebooks, dates,
just not to whine, just not paws run over by a train,
just not blood on cheeks, on hands, on a sweater and wooden desks,
just do not leave me so often, so abruptly, on business, to friends or somewhere.
to love is asthma, this is when telephone wires are pulled instead of snow
you inside. this is when it sticks to each key,
this is when he almost yells to you "go away, it's boring, it doesn't happen like this forever",
and you keep telling him that without him there is nothing further.
and you can't be heard, the noise of the city knocked everything out and finished the rest,
and he almost forcefully pulls his hand out of yours, leaving for good.
and you die right here, in the same place, sliding down the dirty driveway,
and not even in Tsvetaevo, when there are more tears in the eyes, but dry and bitter, swallowing the air greedily.
and here's how to explain to another, so warm, why you are like an icy palm and not unclenched,
silent, full of pain and somehow dying emptiness,
how to explain this night, this torsion of the lungs, and what
breathless breathing is asthma.
and breathing is not breathing - it's me and you.
it's like you take a hand, but it is also cold, very cold,
it's like everyone has an umbrella, and you're with wet hair under a quiet downpour.
it's like everything in a person is beautiful,
except for one thing: you cannot make him happy.
it's like you come to your friends, and no one was waiting for you there,
this is how you write about pain, but for some reason everyone gets so funny,
this is when you jokingly ask: "we will leave only when we run out of cigarettes",
and inside at this time it is turned upside down, distorted, finished up,
every last thread is torn out
rhythm. Смотрите также: | |
