я знаю каждый волосок в твоём ухе, каждую соринку.
каждый ноготок и длину твоей ногтевой пластинки.
я считала и твои ресницы, когда на них садились снежинки.
я знаю, как ты держишь и ложку, и нож, и вилку.
ты пьёшь на ночь молоко, влёгкую с кислинкой.
не откажешься от блинов с клубничной начинкой.
ты без ума от дымящегося борща, и стул бы тебе со спинкой,
ещё баклажаны, томатный сок, груши, гранаты и оливки.
твои звёзды не падают мимо твоей собственной задумки,
ты не шлешь на новый год бессодержательные открытки,
нарекла тебя редчайшим именем персидская чуткость,
ты не плачешь, а если плачешь, твои слёзы- это просто слезинки.
твои детские черты лица без единой щербинки
выражают целый спектр резкой и чрезмерной мимики.
на переносице нарисовались уже три молодые морщинки,
а на экзему от сахарозы у тебя все основные признаки.
из твоих губ срываются не те слова- удел сангвиника,
ты мимоходом бросаешь их невпопад, и плевать кто, как воспринял их.
твои волосы- кудрявый шоколад: пахнет тертым какао, ванилином и
лихорадочно страстен ты, чуть строптив, почти нежен и чертовский красивый.
тебя парит застегнула ли я на все пуговицы пальто, и есть ли стельки в моих ботинках,
ладонью греешь мои зимние щёки, лицо и обожаешь мой нос с горбинкой.
ты в кармане хранишь билеты в кино
по четвергам, не пропуская новинки,
у тебя для меня всегда найдутся витаминки или мандаринки.
я чувствую тебя с ног до головы, я вижу всю твою картинку,
а ты так преданно меня любишь до слез, без загвоздки и запинки,
словно легче тебе сломать себе берцовые кости, позвонки, и ключицу,
чем мне сломать моё сердце, умеющее так ярко и громко любить тебя.
мы похожи заинтересованным взглядом на мир, как кровинки,
стремимся к свободе, сильнее всех живых,
и неважно, что не сходятся мнения с остальными,
когда мир огромен и дик,
и не сидится в нем в скамье запасных,
нам- двум одинаково душевнобольным.
24.11.2016 I know every hair in your ear, every speck.
every nail and the length of your nail plate.
I also counted your eyelashes when snowflakes settled on them.
I know how you hold a spoon, and a knife, and a fork.
you drink milk at night, light with sourness.
you will not refuse pancakes with strawberry filling.
you are crazy about steaming borscht, and you would have a chair with a back,
more eggplants, tomato juice, pears, pomegranates and olives.
your stars do not fall past your own idea,
you don't send empty postcards for the new year,
Persian sensitivity named you with the rarest name,
you don't cry, and if you cry, your tears are just tears.
your childish facial features without a single crack
express a whole range of harsh and excessive facial expressions.
three young wrinkles have already appeared on the bridge of the nose,
and on eczema from sucrose you have all the main symptoms.
the wrong words are coming out of your lips - the lot of the sanguine,
you casually throw them out of place, and who cares how he took them.
your hair is curly chocolate: it smells like grated cocoa, vanilla and
you are feverishly passionate, a little obstinate, almost gentle and damn beautiful.
Are you hovering whether I buttoned all the buttons of my coat, and are there insoles in my shoes,
you warm my winter cheeks and face with your palm and adore my crooked nose.
you keep cinema tickets in your pocket
on Thursdays, without missing new items,
you always have vitamins or tangerines for me.
I can feel you from head to toe, I see your whole picture,
and you love me so faithfully to tears, without a hitch or a hitch,
as if it's easier for you to break your shin bones, vertebrae, and collarbone,
than I can break my heart, which knows how to love you so brightly and loudly.
we look like blood with an interested look at the world,
strive for freedom, stronger than all living,
and it doesn't matter that opinions do not agree with the others,
when the world is huge and wild
and does not sit in it in the bench,
we are two equally mentally ill.
24 November 2016 Смотрите также: | |
