В штате Индиана интересный есть закон,
О том что свою жертву убивец прям должон
Уведомить о времени и месте преступленья
Иначе смертна кара ожидает там его.
И был там и убийца, и был там кто убьон
Планировался быть – таков уж тот закон.
Перво́го звали Ульрих – второго пан Безруких,
А вместе они были – эмигранты Белаков.
Так, получил разок Безруких наш Антон
Письмо, где была улица и час уж назначон.
Додумавшись, что Ульриха проказы это есть
Решил на скорый поезд до России тут же сесть.
Вздор был их давний и страшный но́сил тон
Ведь издавна спор из-за дам чудовищно страшон.
И Троя пала оттого, и Мышкин посрамлён,
Что любо женщинам ловить другой мужчины взор.
Антон вбегает уж в купе, едва держа свой стон
Оттого, что мир его столь вдруг был порушон
Этим ревнивцем и даже бывшим Колчаком!
Ну что ему понадобилось искать внутри – и в нём?
Ведь десять лет с Матильдой скрывался здесь Антон
Изнежился и весь вздряхлел за мирной негой он.
И не заметил, как где-то пал Советский наш Союз
А потому вкус предвкушал расстреливающих узд.
Но что Матильда – как она, где уже положон
Её осанки, ножек храм – её прелестей сонм?
А убежала уж она! К Фролову – в Вены шторм!
И Ульрих, убиёт Антона за то что та разочаровалась в нём!
Но у́же всё, кипит, пыхтит вагон,
Места и с вами мы давайте в нём займём.
Тут в сборе все – и Воннегут, и Пруст:
Болтают всё, как должно слову исходить из уст.
Толстой задумался, ну будто бы Бринонн.
И Зощенко сидит здесьжа, уж смехом упоён.
А Ерофеев – так тот снова в Петушки.
И даже старец Кортасар – и тот чертит строки.
А поезд лихо мчит над океяном,
Вертя крупом своим – совсем уже усталым!
В Россию – так в Россию: и даже наплевать,
Что ничего съестного там не откопать.
Но Хомо Деликвенсис умом не обделён
И что Антон бежит – прекрасно знает он. В штате Индиана интересный есть закон,
О том что свою жертву убивец прям должон
Уведомить о времени и месте преступленья
Иначе смертна кара ожидает там его.
И был там и убийца, и был там кто убьон
Планировался быть – таков уж тот закон.
Перво́го звали Ульрих – второго пан Безруких,
А вместе они были – эмигранты Белаков.
Так, получил разок Безруких наш Антон
Письмо, где была улица и час уж назначон.
Додумавшись, что Ульриха проказы это есть
Решил на скорый поезд до России тут же сесть.
Вздор был их давний и страшный но́сил тон
Ведь издавна спор из-за дам чудовищно страшон.
И Троя пала оттого, и Мышкин посрамлён,
Что любо женщинам ловить другой мужчины взор.
Антон вбегает уж в купе, едва держа свой стон
Оттого, что мир его столь вдруг был порушон
Этим ревнивцем и даже бывшим Колчаком!
Ну что ему понадобилось искать внутри – и в нём?
Ведь десять лет с Матильдой скрывался здесь Антон
Изнежился и весь вздряхлел за мирной негой он.
И не заметил, как где-то пал Советский наш Союз
А потому вкус предвкушал расстреливающих узд.
Но что Матильда – как она, где уже положон
Её осанки, ножек храм – её прелестей сонм?
А убежала уж она! К Фролову – в Вены шторм!
И Ульрих, убиёт Антона за то что та разочаровалась в нём!
Но у́же всё, кипит, пыхтит вагон,
Места и с вами мы давайте в нём займём.
Тут в сборе все – и Воннегут, и Пруст:
Болтают всё, как должно слову исходить из уст.
Толстой задумался, ну будто бы Бринонн.
И Зощенко сидит здесьжа, уж смехом упоён.
А Ерофеев – так тот снова в Петушки.
И даже старец Кортасар – и тот чертит строки.
А поезд лихо мчит над океяном,
Вертя крупом своим – совсем уже усталым!
В Россию – так в Россию: и даже наплевать,
Что ничего съестного там не откопать.
Но Хомо Деликвенсис умом не обделён
И что Антон бежит – прекрасно знает он. Смотрите также: | |
