Ноябрь. Панки в дыму полусгнивших студий
Смотрят Тарковского по дедовскому VHS,
Душа перестала требовать залпов из всех орудий,
Последние пионеры тайком отправляются в лес.
В лесу пионеров встретят последние самураи,
Поставят на стол настойку, фисташки, оливки, семгу.
Деревья-актеры сделают вид, что взаправду сейчас умирают.
Но держит в руках бутафорский меч бесстрашный
и страшный сегун.
Последние электрички теплы как камин в январе,
Они стали за много лет частью странного ритуала.
А что до меня, то я просто сижу на своей горе,
Направляю свой взгляд от вокзала до следующего
вокзала.
***
Смотри - это поступь времени,
Смотри, это просто нелепица.
Это чья-та чужая картина,
Фрагмент к фрагменту не лепится.
Здесь должно быть что-то еще,
Здесь было что-то еще.
November. Panca in smirching studios
Watching Tarkovsky for Dedovsky VHS,
The soul stopped demanding salons from all guns,
The last pioneers secretly go to the forest.
In the forest of pioneers will meet the last samurai,
Put a tincture, pistachios, olives, salmon on the table.
Trees-actors will pretend that they are now dying.
But keeps in his hands a boutophy sword fearless
And terrible segun.
The latest electric trays as a fireplace in January,
They became for many years part of a strange ritual.
And as before me, I just sit on my grief,
I will send your eyes from the station to the next
Station.
***
Look this time of time,
Look, it's just nonsenpice.
This is someone else's painting,
Fragment to the fragment does not matter.
There must be something else,
There was something else here.
